Четвёртый поросёнок

— Точно! Это вполне может помочь. Я про тайные отношения, которые совсем не тайна. И про то, как заставить вас, ребятки, чувствовать смущение — надо просто заниматься этим на глазах у других.

Теперь в астрал вышел Федька. А с другой стороны Докторша была совершенно права — от одной мысли, что они с Мелкой, да у всех на глазах… ну, это… поцелуются по настоящему (дальше этой крамольной мысли воображение идти отказывалось), так вот — от одной этой мысли явно обозначилось шевеление. И не только надежды в душе.

— Ага, — кажется, от профессионального взгляда ничего невозможно укрыть, но Хранительница довольна, — ведь есть еще одна-очень чувствительная зона, на которую можно воздействовать, совершенно не нарушая норм самой строгой морали!

Кажется, у Федьки глаза стали оловянными — такого поворота он точно не ожидал. А ведь, чего греха таить, считал себя весьма подкованным в этом вопросе. Но что же это за эрогенная зона, которую можно ласкать при всех и везде, не вызывая порицания? Разве что ухо… да и то, если шептаться, например, в опере — запросто можно получить по шее.

Но от таких сведений, он бы точно не отказался — это ж какие перспективы! И Мелкая будет в восторге — есть в ней нечто такое… авантюрное.

— Это рука.

Федька тряхнул головой, он точно не ослышался?

— Эх, молодой человек, забыты находки старой галантности. А ведь на самом деле дамы протягивали ручку для поцелуя не просто так. И, кстати то, как это делалось — очень четко характеризовало отношения. Например, незнакомый, или не слишком приятный человек мог рассчитывать только на руку в перчатке. А вот рука без нее — это было уже серьезно. Просто на кисти очень много приятных мест, но расположены они не равномерно. Вот смотри.

Фёдор с волнением взял в руки протянутую кисть. Что сказать — изящная ручка, и привычные мозоли от рукояти оружия её совсем не портят. У Мелкой уплотнения практически на тех же местах, только ладошка не в пример меньше. Но тут Хранительница решительно ухватила его второй рукой за палец и начала показывать.

— Смотри, на наружной стороне кисти наиболее чувствительны разве что места между пальцев — собственно именно поэтому ладонь обычно подавали наружной стороной и либо держали ладонь плоско, а пальцы сжатыми, либо все же пальцы сгибали, позволяя мужчине коснуться губами… ага, именно здесь. Внутренняя сторона ладони гораздо более богата на рецепторы, поэтому ладонью вверх — руку протянуть могли разве что любимому мужу. Запястье вообще под вопросом и требует осторожности — там рецепторов ещё больше, но может быть уже слишком сильно, или просто щекотно, а это способно перечеркнуть все достигнутые ранее успехи.

Обращаю внимание на ещё одно место — весьма чувствительна боковая поверхность пальцев. Можно просто взять вашу избранницу за руку и не спеша прижимать или поглаживать её пальчики с боков своими… На мужчин это кстати тоже действует, пусть и в меньшей мере, так что любая минута вместе может быть проведена не без приятственности. Даже если не искать уединения и энергичных движений.

— Эээ… а сколько времени нужно… ну чтобы…

— Часа два.

— Сколько?!

— А куда вы, собственно, торопитесь, молодой человек? — Голос Хранительницы звучал насмешливо. — У вас вся жизнь впереди, и не стоит нестись вперед, перепрыгивая через ступеньки. Настоятельно рекомендую делать следующий шаг, только достигнув совершенства в предыдущем упражнении — ваша избранница вам только спасибо скажет. Поверьте, на её долю выпадает достаточно много трудностей, чтобы ценить моменты счастья.

После такой отповеди оставалось только взять… эээ, наглядное пособие, и начать отрабатывать упражнение со всем тщанием. Впрочем, через миг Федька позабыл обо всем на свете — по спине пробежали ледяные мурашки, и он понял, что за спиной у него кто-то стоит. Опавшая на траву спереди черная тень убедила в реальности, и совсем не прибавила оптимизма. Губы Хранительницы тоже сурово сжались.

— Не стой за спиной, — бросила она.

Неизвестный под странное шипение спокойно сделал четыре шага вниз по склону и предстал во всей красе. Черная фигура в ниспадающем плаще. На голове странной формы шлем, естественно тоже черный. От всей фигуры веяло мощью и эмоциональным холодом. У Федьки аж волосы на голове зашевелились, и он вцепился в руку Хранительницы как утопающий в соломинку. Хотя было совершенно непонятно, что его так напугало — ну явился игроман в черном глухом шлеме, ну стоит… дракон и тот на морду будет пострашнее, а вот поди ж ты.

Тут неизвестный поднял кверху руки в перчатках (тоже черных, разумеется) и поднял вверх переднюю часть шлема. Легче не стало. Зрелище было откровенно жуткое — совершенно безжизненные лицо и взгляд. Такие могли быть у статуи, но даже у них не бывает такого «пустого» выражения. А здесь полностью расслабленные лицевые мышцы. Не так, как у клинических идиотов, по-другому. Но от этого не легче.

— Посмотрел? А теперь иди, поиграй с братом. Потом поговорим… — Федьке наверно показалось, но в голосе Хранительницы прозвучала… нежность?