Четвёртый поросёнок

Только когда коптер поднялся в небо, а потом превратился в точку над вершинами деревьев, сдвинулась с места. Глянула вниз, на пенящиеся на перекате воды Нифонтовки. Удобная тут площадка. И снизу, и сверху прекрасные подходы с воздуха и отличный обзор, а ещё на параплане стартовать отсюда удобно. Едва заметная тропинка ведёт за скалу, куда указал провожатый.

Обогнула эту каменистую естественную преграду и сразу, как на ладони, увидела на склоне горы дома. Один, поближе, двухэтажный, с опоясывающим балконом-террасой словно тянулся в сторону реки. Как и площадка для коптера, он держался поодаль от склонов, красуясь на ровном месте. Чуть дальше, в паре сотен метров, виднелся второй дом, тоже двухэтажный, прилепленный к горе на манер кавказской сакли и частично встроенный в сложный рельеф. Казалось даже, что он отчасти нависал над пропастью. И там имелся балкон-терраса, а вниз от второго дома сбегала тропинка к небольшой пристани, у которой покачивался на воде катер.

Чем ближе подходила, тем сильнее билось сердце — в одном из этих домов ей предстояло жить. Понять бы ещё — в котором.

Миновать первый можно было с любой стороны, пройдя между кучами и штабелями разных стройматериалов. А капитан говорил, что дом не достроен, значит, это его? Но почему тогда из окон тянет таким приятным запахом? А потом увидела на крыльце молодую красивую женщину в переднике, помахавшую ей рукой.

— Привет. Проходи скорей, всё готово. Меня Настя зовут. А ты Маруся?

— Ага, — кивнула насторожено. И мысли нехорошие сразу закружились — с какой стати у капитана такая симпатичная кухарка. Но оставила сомнения при себе, проследовала за девушкой внутрь, и смутилась, заметив у неё большой живот. Да ей же рожать скоро! И сразу почему-то просветлело на душе.

Сбросив вещи у порога, прошла в большую светлую кухню, вполне обжитую. Помыла руки и уселась за стол.

— Какой срок уже? — спросила, с вожделением глядя на поставленную перед ней глубокую миску дымящегося борща с большим ляпом сметаны посередке.

— Через пару недель должна рожать, — неуверенно улыбнувшись, поведала женщина и поставила себе такую же миску. — Жду-не-дождусь своих непосед.

Маруся взяла кусок ноздреватого хлеба, размешала в борще густую сметану и с блаженством проглотив целую ложку — проголодалась всё-таки — с удивлением воззрилась на хозяйку.

— Непосед? — спросила, дожевав.

— Ага. Вот так повелось в нашем семействе, либо двойня, либо тройня, по-другому не бывало. Но чтобы сразу четверо… Впервые такое.

— Четверо? — не поверила своим ушам Маруся. О таком она слышала в первый раз.

— Ага. Видела бы ты физиономию их отца, когда я вышла из кабинета врача и ему это самое сообщила. Точь-в-точь как у тебя!

— Так есть с чего, — усмехнулась девушка, косясь на действительно большой живот. — Не боишься тут далеко от людей на таком сроке? Спина болит?

Настя в ответ отложила ложку, потерла поясницу:

— Потягивает нынче с утра, да моего ещё носит незнамо где. Ты-то в родах понимаешь чего?

— Принимала трижды сама, — призналась Маруся и покраснела: — правда, два раза у коровы, и только один раз у соседки. Фельдшерицу не успевали позвать, ну меня и поставили, так сказать, к горнилу. Страху натерпелась, так и годков мне тогда было около десяти.

— Ой, как мне повезло, — обрадовалась Настя. — Ведь подсобишь коли что, по-соседски?

— А дом капитана…

— Ага, следующий. С выдумкой поставлен. У вас там и двор в трёх уровнях, за ним ещё и луг хороший, а дом прямо в скалу встроен. На уровне второго этажа есть пещеры — вот капитан их тоже оборудовал для хозяйства. Пашка с ребятами там помогали, а потом капитан ему и предложил, мол, стройся рядом, место хорошее, да и спокойнее с соседом. Я и уговорила его, что капитан дело говорит. Тут и сутолоки городской нет, и дорога, что через перевал идёт, считай под боком, и материал по реке как раз до порогов ловко подвезти. Большой разумник твой Василий Петрович — всё обмозговал в лучшем виде.

И Паша мой доволен, всегда, говорит, мечтал на природе жить. А какой вид из окон открывается, ты подойди, глянь.

— Настасья! — Маруся прервала бурный монолог хозяйки, заметив как та поморщилась. — А ну говори честно, когда схватки начались!

Женщина потупилась, потом подняла на гостью виноватые глаза:

— Дак всю ночь. — И добавила торопливо: — Но срок-то через две недели только, так врач сказал. Да и коротенькие совсем они — схватит и отпустит.

— Как часто?

— А уже и не знаю, зачастили. То пять минут пройдет, а то и полчаса ничего нет.

Маруся быстро доела борщ и поднялась.

— Пойдем-ка, покажешь, где тут в случае чего можно рожать.

Глаза Настасьи стали совсем испуганными, но женщина быстро взяла себя в руки.

— Думаю, при баньке в самый раз будет, — сказала она дрогнувшим голосом, — там у меня чистота, что в твоей операционной. К дому пристроена, позади. Затопила её с утра, так что, ежели желаешь с дороги…

— Это хорошо, кивнула Маруся, следуя за хозяйкой.