Четвёртый Рим

— Скажи мне главное. Я так понимаю, у вас в семье скоро будут большие перемены?

— Да… — на ее глазах блестят слезы. Не знай я всей ситуации, я бы даже смогла поверить, что это от счастья. — К лучшему.

— И?

— Ну, что, Женечек… Вот так оно и вышло. За четвёртым мы с Сашкой пошли. И, кажись, удачно.

— Кажись?

— Ну, сама знаешь, загадывать рано, надо сначала выносить и родить. Но сейчас вроде все хорошо. Врач подтвердил.

— Значит, ты беременна, Оксана?

— Я… — ее слова сопровождает глубокий вдох. — Выходит, что да. Беременная….

— Какой срок, если не секрет?

— Во… восемь недель. Уже, если что, поздно.

— Поздно для чего? Для прерывания?

— Да. Ой, типун нам обеим на язык, это так… не по- человечески как-то. Даже думать об этом.

Не буду акцентировать ее внимание на том, что она сама первая обратила внимание на возможность аборта, просто согласно киваю и задаю новый вопрос:

— Саша доволен?

— Сашка? — оживляется Оксана. — Ну, да, конечно. И, вообще, Жень, кто его спрашивать будет? Сама же знаешь — если женщина захочет родить, то найдёт способы. А мужики эти… Они и не решают ничего в таком вопросе. Хоть зелёной писюн намажь, если нам надо ребёночек — мы все равно возьмём свое.

— Ма-ама-а-а!! — снова вмешивается в нашу беседу новый голос, на этот раз высокий, детский. — Я ка-акать хочу!

— Так сядь на горшок и посри! — отчитывает ребёнка Оксана, но теперь в ее голосе нет злости — больше усталой раздражённости.

— Я не найду-у горшо-ок, его Ли-за забра-ала!

— Лизка, зараза! Выйду — отлуплю!

И снова несколько секунд нашего молчания — я жду реакции от Оксаны, Оксана ждёт реакции от ребёнка:

— Я ту-ут сейчас ся-яду! Си-ильно какать хо-очется…

Мельком бросаю взгляд на таймер — до конца сеанса еще двадцать пять минут. Что ж, где-то так, как я и рассчитывала. Никаких сюрпризов.

— Жень. Ну вот что с ними делать, а?

— Может быть, прервёмся?

В другое время я бы не стала принимать решения за нее. Я бы ждала и подталкивала ее к какому-либо выводу, делать которые самостоятельно она очень не любит, и мы учимся этому вместе — тяжело, через сопротивление, но учимся. Но сейчас я чувствую, что должна вмешаться. Оксана и так на взводе, несмотря на «хорошие новости». Боюсь, если я начну вводить ее в еще больший стресс, выйдя, она сорвётся на детях.

— Давай так и сделаем. Запишем оставшееся время в следующую сессию. Сейчас иди к семье. Ты ей нужна.

— Э-э, нет, Женечек! Не надо! Списывай это время. Это тебе за напряг с моими серунами!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Никаких напрягов. Кто вырастил хотя бы одного ребёнка давно не напрягается от темы про какашки.

Отщелкнув время конца работы кнопкой таймера, я откидываюсь на спинку кресла.

— И то правда, — смеётся Оксана, покрикивая через двери: — Щас выйду, засранчик ты мой! Мама уже идёт! Нет, Женечка, я настаиваю. Хорошо мне с тобой, ты меня не чморишь, не заставляешь чувствовать себя психопаткой. Ох, главное же не рассказала! Мне на днях такой сон приснился… Да ща-ас!! — снова кричит она в ответ на назойливый стук в дверь. — Ладно, Жень, это потом. В следующий раз. Такая глупость, а не сон!

— Снова эротический? — улыбаюсь я.

— А то! Такое прям… порно! И с кем!

— Ну вот, теперь целую неделю буду угадывать. Хорошо, Оксана, до следующей субботы. Беги к своим, чтобы у вас катастрофы не случилось. А оставшееся время мы всё-таки перенесём, я настаиваю.

— А вот и нетушки. Пусть Сашка платит! Пусть привыкает, что на жене в доме экономить нельзя, да? Я же у него не лобстеров прошу!

Не споря с ней, прощаюсь, придерживая при себе мнение, что перед скорым появлением четвёртого ребёнка разумная экономя не помешает, тем более, мы с Оксаной заходим не в самый легкий период — я это чувствую. Поэтому волновать ее стараюсь по минимуму.

Громко выдыхаю, растирая пальцами виски, вновь прикидывая время до следующего сеанса — с учетом десятиминутного перерыва и освободившегося времени у меня в запасе почти полчаса. Могу внести в рабочий дневник результаты встречи прямо сейчас.

Я теряю Оксану. Мы с ней топчемся на месте уже месяц, и с учетом ее новостей — я вряд ли смогу использовать новые техники в нашей работе, а после рождения ребёнка она обязательно возьмёт перерыв.

Остаётся надеяться на то, что она хотя бы вернётся.

Мне очень тяжело осознавать это. Каждую неудачу по причине закрытости клиента, отката назад, к уже проработанным проблемам я воспринимаю тяжело, хоть и понимаю, что одна не могу влиять на результаты. Комплекс бога — уверенность, что все на свете зависит от тебя — то самое качество, в котором я уличала мужа, а он всегда смеялся, подтверждал мои обвинения: «А что я сделаю, раз я такой и есть, Женьк? Все на свете зависит от меня. Как захочу — так и будет!» Но для психолога такая самоуверенность — первый шаг к потере навыков и полному выгоранию. Ты никогда не сможешь спасти человека от самого себя, если он сам этого не хочет.