Четыре билета на ночной скорый

— Что он говорил о себе?

— Работает и живет где-то в Средней Азии, в горах.

Хорошо знает местный колорит, условия…

— Дельцы у них, говорил… — Алексей поднялся, разминая ноги. — Отары с места на место перегоняют. Приедет фининспектор — овцы в горах! Уедет отара снова на старом месте!

— А я запомнил: жара там страшная, и в магазинах растворимый кофе в банках всегда!

— Хорошо… — в вопросе о растворимом кофе недавние попутчики полностью солидаризировались.

— Вы давно работаете? — спросил Денисов у Алексея.

— Три года, — монтажник достал паспорт, передал Денисову.

— Надо и мне представиться… — Юрий Николаевич поискал по карманам.

— Не из газеты? — поинтересовался монтажник.

В квадрате, свободном от волос, черты лица казались юношески нежными.

— Работал в Академии коммунального хозяйства, — Юрий Николаевич поднялся, с достоинством положил на стол перед Денисовым потертую визитную карточку. — Не корреспондент. Готовил специалистов по защите от коррозии подземных сооружений…

— А тот человек, что ехал с вами… — спросил Денисов. — Кем он может быть у себя в горах?

— Начальство, — живо откликнулся монтажник.

Юрий Николаевич поправил:

— Хозяйственник. Со стажем.

Разговаривая, Денисов видел в черном, словно залитом чернилами, окне себя и обоих своих собеседников.

Огни вокзала видны не были. Снаружи окно загораживал невидимый вагон, под утро в нем должен был раздаться оглушительный стук компрессоров. По схеме состава они всегда оказывались под окнами учебного класса.

— Извините… — Дверь неожиданно открылась. Помощник Антона — высокий, под стать ему, невозмутимый сибиряк — без стука вошел в комнату. — Капитан Сабодаш срочно просит в дежурную часть, к следователю. Я подожду здесь.

— Осмотрены ближайшие подходы к вокзалу со стороны строительства прирельсового железнодорожного почтамта… — Когда Денисов вошел в дежурку, там отчитывался старший группы, занимавшейся поиском преступников в районе, прилегавшем к платформе. — Пока все безрезультатно. Поставлены в известность соседние отделения милиции…

Денисов не услышал ничего нового для себя.

— Предложения? — спросил следователь.

— Надо все повторить засветло. Достаточно рано, чтоб не успели затоптать следы…

— Что нового о потерпевшем? — следователь обернулся к Денисову.

— Ничего определенного.

— Ты не считаешь, что Артура могли встречать? Кто-то мог знать о его приезде.

— Надо проверить…

— Я и говорю, — вмешался Антон. — Главное, установить очевидцев. Осмотр пути возможного отступления преступников и опрос…

Круг замкнулся.

После доклада старшему оперативной группы Денисов попал в учебный класс не сразу: у коллег, занимавшихся проверкой версий, работа шла живее: опросы, осмотры ночных электричек, поиск мельчайших капель крови в снегу. Кроме того, он был один, а они работали группами.

Когда он шел по коридору, дверь помещения для дежурного наряда оказалась открытой. Пожилой старшина, увидев Денисова, махнул рукой:

— Такой чай! Никогда не пробовал… — Он убрал газету вместе с очками в шкафчик. — Садись. Не прояснилось пока?

— Нет еще, — Денисов потонул в старом, вытертом кресле.

— Прояснится — старшина налил чаю в стакан, подал Денисову. — В нашем деле главное — чтобы внимательно и не спешить — Он готовился на пенсию и не уставал повторять молодым сотрудникам первейшую, по его мнению, заповедь милицейской службы: «Внимательно и не спешить!»

Оперативная обстановка не располагала к беседе.

Чай пили молча.

— Спасибо.

Из бытовки Денисов прошел к себе в кабинет, перелистал дело с ориентировками, дал по телефону несколько поручений младшему инспектору. Только потом подался в учебный класс.

— Как Артур? — встрепенулся Юрий Николаевич, увидев Денисова в дверях.

— Нового нет.

— Все еще в реанимации? — он закурил.

— Состояние по-прежнему внушает тревогу…

Монтажник дремал, опустив голову на подоконник.

— Могли Артура встречать? — спросил Денисов. — Как по-вашему?

— Кто знает? — Юрий Николаевич курил, стряхивая пепел в снятый с пачки слюдяной чехол, заменявший ему пепельницу. — Он не говорил об этом в поезде.

— Мне интересно ваше мнение.

— Не думаю. Женщины в такой час дома. А мужчины? Другое дело, когда человек везет что-то громоздкое…

— Или ценное.

— Именно. Со мной, например, только три рубля на такси да две копейки на автомат. Меня не встречают, — он полез в карман за платком. Под пальто виднелись коричневый пиджак, бежевая кофточка — неброские, со вкусом подобранные цвета. — Альтернатива, конечно, есть всему. Артур вчера пошутил: есть люди, сказал, считающие, что коньяк пахнет клопами, а другие утверждают: клоп пахнет коньяком…

Денисов усмехнулся:

— Какие же, он считал, правы?

— Энтомолог! Для него полужесткокрылые, сиречь — клопы, — совершеннейший продукт природы. Клопы, бластомы, водомерки… Безобиднейший человек! Может, его с кем-то спутали? Но с кем?

— Чудак он, — поднял голову монтажник.

Юрий Николаевич обернулся, проверяя неожиданную мысль:

— Алексей, ведь при вас большая сумма! Я не настаиваю. Если хотите, можете не отвечать.

Монтажник завозился:

— Я не скрываю, что везу деньги.

— Много? — спросил Денисов.