Четыре друга на фоне столетия

Сам Роберт Рафаилович своей главной бедой считал то, что он художник. Подразумевая скорее не столько профессию, сколько способ отношения к действительности.

Он жил в своем мире, и это, наверное, позволяло ему видеть его в собственных красках — не обыденно-серых, а в ярких и пронзающих. Таких рисунков, как у Фалька, больше не увидишь ни у кого.

Со мной случилось именно так.

После разговора с Верой Прохоровой я просмотрел — для начала в Интернете, а нырнув в роскошь увиденных цветов и красок, и в музеях — работы этого художника. И всегда буду благодарен Вере Ивановне за то, что она первая по-настоящему открыла мне Фалька.

* * *

Рисовать Роберт начал в семь лет, иллюстрируя рисунками свой детский дневник. Родители не были особенно счастливы оттого, что их единственный сын станет художником. Мудрые еврейские папа с мамой понимали, что на кусок хлеба рисунками их чаду заработать будет не так-то легко.

В шестнадцать лет юноша, кажется, прислушался к пожеланиям семьи и высказал готовность поступать в консерваторию. На радостях родители расслабились и подарили сыну краски. Это все и решило — Роберт снова начал рисовать. И понял, что именно в этом и заключается его предназначение.

Фальк был, по сути, первым авангардистом советского искусства.

Правда, степень его известности оказалась прямо противоположна размеру таланта. И даже гениальности.

С одной стороны, если кто-то не знает творчества Сезана, от этого великий француз, на которого равнялся Фальк, не становится менее значимым и цепляющим душу. Но с другой, то, что Фальк неизвестен широкому кругу, — обидно. Любой творец жив ровно столько, сколько его произведения заставляют о себе говорить, спорить, восхищаться или ненавидеть.

Со всеми героями этой книги у Фалька была самая непосредственная связь. Первая жена Пастернака Евгения была его ученицей, Булгаковы и Нагибин — соседями, а Прохорова и Рихтер — ближайшими друзьями.

Фальк не стал музыкантом. Но спустя годы, вспоминая о юношеских мечтаниях, он просил Рихтера рассказывать ему о музыке. Он же сам, в свою очередь, говорил с пианистом о живописи и даже давал своеобразные мастер-классы.

Дружба с Рихтером началась через художницу Анну Трояновскую. В доме Прохоровых, где во время войны жил Рихтер, не было рояля. И потому музыкант ходил заниматься к Анне Трояновской, у которой инструмент был.