Четыре года в Сибири

Наконец, мы сидим за столом. Еда вкусна, и мы наслаждаемся ею как здоровые, молодые люди. Сбоку стоят Наташа и Ольга, в руках они держат привезенные подарки, и их лица соперничают в сиянии с ослепительно белыми фартуками на их крестьянских, полных фигурах.

Наконец, мы снова дома!

Побег?

Реальность далеко превзошла мои пророчества о воздействии новой школы на городок Никитино.

Со всех сторон устремились сюда родители, приводившие своих детей в школу. Так как расстояния были в большинстве случаев очень велики, дети должны были остаться жить в городке. Так возникла новая область деятельности – сдача комнат внаем. Для учителей уже были построены новые дома, их семьи постепенно переезжали. В различных домах увеличивали число комнат, но места снова и снова не хватало.

Газеты в дикой местности появлялись очень редко, но с быстротой молнии пронесся слух, что в Никитино можно заработать деньги ремесленникам, купцам и всем прочим, кто прежде, как правило, вел вялую и однообразную жизнь. Отовсюду они прибывали теперь, с женами, детям, лошадьми, скотом, каждый хотел разбогатеть в один миг. Прибыло также и много нищих.

Обычно мирно дремлющий городок не был готов к такому наплыву. Каждый приехавший должен был временно располагаться почти под открытым небом, ибо каждый амбар, каждая конюшня были использованы для ночлега, и так как многие очень хорошо могли обращаться с топором и пилой, то началось большое строительство. Леса было достаточно, он был близко, Господь Бог уже позаботился об этом, деревья нужно было лишь спилить и соединить, построив маленькие избы.

Машины, которые когда-то с большим усердием способствовали строительству гимназии, снова были доставлены, и снова они неутомимо днем и ночью вгрызались в лес. Землю не экономили, каждый ставил себе домик там, где ему нравилось. Вросшие в землю развалюхи на окраине городка были уже давно снесены, их жители прилежно трудились на чужих новостройках, зарабатывали деньги и ставили где-то уже свои собственные новые избы.

Новые жильцы давали всем работу и хлеб, одна рука поддерживала другую, и так они давали друг другу заработок.

Маленький почтамт также больше не был готов к длительному наплыву людей, он вырос. У муниципалитета возникло множество забот, ему пришлось прекратить «медвежью спячку», и его работники тоже, проснувшись, терли себе глаза. Настроение было всюду превосходным, и если бы все продолжилось таким образом... да, то Никитино через какое-то количество лет должно было бы стать больше Омска со смешным населением в 160 000 жителей!

Только один человек при этом ничего больше не делал, не проронил ни капли пота: Иван Иванович. Этот великан монополизировал мое предложение переложить всю работу на плечи своих подчиненных, прямо-таки во всех областях. Строгий глаз полиции наблюдал за работой – самому Ивану вовсе не приходилось работать больше. В этом он был очень талантлив, мой дорогой толстый друг! Теперь его обычно столь добродушные глаза становились лукавыми и хитрыми, однако, официально – полными «наибольшей строгости»!

За это время начальника канцелярии Игнатьева осудили в Омске. Он был приговорен к тюремному заключению и тяжелой работе в забайкальских шахтах. Его преемник был жемчужиной усердия, порядочности и скромности. Городок Никитино вздохнул облегченно, так как тяжелая работа в шахтах была смертным приговором.

Часто Иван Иванович со своей женой трапезничал у меня. Оба охотно ели хорошо и много. Батареи бутылок, во всех величинах и вариациях, из никогда не иссякающего источника братьев Исламкуловых, всегда любезно улыбались у меня дородному мужчине. Напрасно его маленькая, полная женщина просила его идти с нею домой, он оставался верным мне и «батареям».

- Солдат любит свою батарею больше, чем собственную жену, – говорил тогда хитро он, и при этом оставался, и пусть даже погибнет весь мир.

Нередко бывало так, что мой друг Иван уже в полдень действительно был уставшим, «ничего не выпив», как он часто утверждал, хотя от него несло, «непонятно почему», алкоголем. Тогда для него наступало самое прекрасное мгновение. В комнате, в которой я в большинстве случаев принимал своих гостей, и которую я особенно тщательно исследовал на предмет паразитов – это была не тайна – он погружался в полуденную дрему. Он нигде не мог бы так же хорошо выспаться, как у меня, как он говорил, когда снова просыпался после нескольких часов.

Нередко он на следующий день походил ко мне со словами: – Скажи-ка, мой дорогой, я снова нашел в рукаве моего мундира ассигнацию!

- Ах, чего только не бывает, Иван.

- Позволь мне задать менее скромный и нерешительный, чем любопытный вопрос: эти деньги, к примеру, не от тебя ли?

- Нет, совершенно исключено!

- Тогда, однако, от того, кто оплатил мой счет за продукты у Исламкуловых, да? Ты хочешь заставить меня поверить в привидения, чудеса и сверхъестественное? Нет, нет, со мной такого не получится, я же, мой дорогой, не дохожу до бреда, даже если сердце и доставляет мне большие хлопоты.

- Я ничего не знаю, Иван, я этого не делал.