Четыре грани финала (СИ)

Всё это Дэдпул говорил отнюдь не в полной тишине: мама визжала, оскорбляла его, без устали размахивала трезубцем и даже начала выпускать лучи из глаз. Один из них поджёг цветы, начало пахнуть дымом — но Дэдпул не унимался, уклоняясь от всего, а его вежливый голос был слышен сквозь любой шум.

— Вам покажется это удивительным, мадам, но люди тянутся к тем, кто может позволить назвать себя мудаком. Тянутся до такой степени, что в итоге и ему позволяют так себя называть. Мы, разумеется, говорим про разумных людей, вышедших из подросткового пубертата, хотя некоторые и в пубертате впитывают. А раз вы не позволяете, то ваша дочь перестаёт тянуться к вам и начинает тянуться к другим. В том числе ко мне, или к другому нарисованному персонажу, хотя давайте признаем — я лучший из всех них. Кстати, я сейчас не слишком аристократичен? Просто такое чувство, что на мне корсет и цилиндр сдавливает голову, так что стараюсь соответствовать.

Наверное, телекинез мамы всё-таки влиял на него. Однако так и не мог пробиться.

— Вернёмся к теме. Когда ваша дочь стремится вместо ваших объятий найти утешение в девочках и мальчиках с большими чем пожелает, то она неосознанно делает лучший выбор. То есть хуёвый сам по себе, но лучший в контексте. Потому что многие другие дочки начинают верить реальным людям, а реальные люди те ещё мрази. Одни пообещают увезти в Европу, а потом, приковывая наручниками к кровати, скажут, что бордель в Словакии тоже Европа. Другие будут красиво и элегантно распушить хвост, потом красиво и элегантно предложат провести ночь, потом ночь с записью на камеру, потом ночь с подружкой, с другом, с тремя мускулистыми бойцами, с лошадью. Третьи окружат любовью и обожанием, а в ответ ничего не потребуют, всего-то приходить на собрания и внимать словам гуру Аристарха Сигизмундовича, вещающего о скором конце света, остановить который можно лишь массовыми расстрелами. Но ваша дочь вместо всего этого выбрала криво нарисованных уродов, говорящих о добре, о силе дружбы, о том, что никогда не надо сдаваться и что если ты хочешь носить платье, то будь мужиком и носи платье. На вашем месте я бы ею гордился. Точнее, на вашем месте я бы не стал вымещать на своей дочери все обиды, комплексы и злобу, видя в ней лишь подручного. Но увы, если вам сказать всё это, то вы завизжите что угодно, лишь бы не зачинать самоанализ и не ранить свои хрупкие чувства, признавая себя отнюдь не лучшим человеком в мире.

Мама действительно визжала, и уже почти охрипла, но так и не могла даже зацепить Дэдпула. Тот посмотрел на меня, грустно покачал головой и сказал:

— Прости, Даша, если я тоже был мудаком. Мне очень трудно не быть мудаком, иногда это слишком весело. А теперь прекращаем эту нудятину и ковабанга!

Пистолеты щёлкнули, но вместо пуль из них выскочили красные светящиеся лезвия, похожие на мечи из Звёздных Войн.

— Нахуй логику! — Дэдпул взмахнул ими, и на маму рухнул жираф, из пятен которого начали выпрыгивать маленькие дельфины с огнемётами. Огоньки мигом заплясали по латексу — но столь же мелкие, мигом погасли, а всех животных раскидало в разные стороны.

Дэдпула же тем временем окружили птицы, а сам он непонятно когда переоделся в длинное голубое платье и нацепил парик светлых волос — так и не избавляясь от маски. Затем закружился и запел — мелодичным фальцетом, без внятных слов, под аккомпанемент птичьего свиста, и от этих кружений образовалось несколько смерчей, мигом кинувшихся на маму.

Мама выстрелила лучом навстречу им, мгновенно разгоняя смерчи и пытаясь задеть Дэдпула, но тот продолжал кружиться и петь, даже когда луч прервал птичий концерт. По пути он протанцевал в пламя, и то также кинулось пожирать маму, но точно так же было развеяно.

Я смотрела на всё со стороны — сражение никак меня не задевало. Пара лучей прошли совсем рядом, но совершенно не задели. И я не боялась, я лишь стояла и нежилась от удовольствия, ведь всё хорошо, обо мне позаботятся, всего-то надо выполнять все приказы…

Белое тело появилось из ниоткуда — Б-кот примчался маме на помощь и окружил Дэдпула зелёным сиянием. Но почти сразу же на него свалился толстый рыжий кот, и во все стороны полетели сгустки энергии, сопровождаемые кошачьим ором.

Кажется, это Кисер.

Б-кот засветился зелёным, но Кисер сверкнул жёлтым и вцепился ему в горло. Коты дрались не на жизнь, а на смерть, но пока победителя не было. Последняя волна птиц окружила голову мамы, разлетелась перемешанным с кровью пухом — и танцующий Дэдпул оказался совсем рядом. Он вынул пистолеты и атаковал, но мама успела выстрелить лучом.

Красно-синее пламя объяло его фигуру, проявляя лишь постепенно растворяющийся чёрный силуэт. Я не услышала ни одного крика боли, и силуэт продолжил путь, даже когда потерял человеческую форму… подлетел совсем близко к продолжающей стрелять маме…