Четыре йоги

Нас предает и интеллект. Желая проникнуть в тайны вселенной, мы задаем ей все новые вопросы, мы жаждем знания и не можем поверить, что знание недоступно. Несколько шагов — и мы упираемся в стену времени без начала и без конца, стену, которую нам не преодолеть. Несколько шагов — и перед нами стена безграничного пространства, неодолимая для нас, и вся наша жизнь замкнута в стены непреложных причинно-следственных связей. Нам из них не выйти. Но мы стараемся, мы продолжаем стараться. И все это — майя.

При каждом вдохе, каждом ударе сердца, каждом движении мы думаем, будто свободны, но в тот же миг обнаруживаем, что это не так. Мы рождены рабами, мы — рабы природы, подчиняющей себе наши тела, наш ум, все наши мысли и чувства. И все это — майя.

Нет на свете матери, которая бы не считала своего ребенка гением, самым удивительным из чудес природы. Она отдает ребенку всю душу. Ребенок, выросши, может стать пьяницей, мерзавцем, который будет плохо относиться к собственной матери, но ее любовь к нему от этого лишь возрастет. Весь свет воспевает бескорыстие материнской любви, не задумываясь над тем, что это форма рабства, от которого мать не в силах освободиться. Она бы и рада сбросить бремя, но не может, а поэтому украшает свою ношу цветами и зовет ее высокой любовью. И все это — майя.

Мы все такие в этом мире. Есть легенда о том, как мудрец Нарада попросил однажды Кришну показать ему майю.[156] Прошло несколько дней, и Кришна позвал Нараду с собой в пустыню. Они долго шагали под палящим солнцем, и Кришна сказал: «Пить хочется, не принесешь ли воды, Нарада?» «Сию минуту», — отозвался тот.

Нарада отправился в ближайшую деревню, где постучался в первую же дверь. Дверь отворила прекрасная юная девушка. Увидев ее, Нарада позабыл о Кришне, изнемогающем от жажды, может быть, умирающем без воды. Он позабыл обо всем на свете, он влюбился с первого взгляда. В тот день он так и не вернулся к своему господину. И наутро, чуть свет, Нарада уже был у дома девушки. На другой день он попросил ее руки, они поженились, пошли дети. Прошло двенадцать лет. Тесть умер, Нарада унаследовал имущество и землю. Ему казалось, что он совершенно счастлив с женой, с детьми, с хозяйством. Но тут произошло наводнение, река вышла из берегов и затопила деревню. Рушились дома, тонули люди и скотина. Нарада одной рукой обхватил жену, другой — двоих детей, третьего посадил себе на плечи и попытался одолеть поток. Но течение было слишком сильным. Упал ребенок с плеч, и вода унесла его. У Нарады вырвался крик отчаяния. Желая спасти малыша, он упустил двоих других, страшный удар волны захлестнул его жену, а самого Нараду выбросил на песчаный берег. И тут раздался голос: «Дитя мое, где же вода? Ты обещал принести мне попить, и я жду тебя уже не меньше получаса!» «Получаса!» — воскликнул Нарада.

Целых двенадцать лет пронеслись в его уме, а все это случилось за полчаса! И все это — майя.

Мы все в майе, так или иначе. Это состояние вещей, которое трудней всего понять. Его признавали разные народы, о нем написаны книги, но лишь немногие верят в него, ибо поверить можно только на основании собственного опыта. О чем свидетельствует это состояние вещей? О страшном, о том, что все бренно. Время, за все отмщающее время наступает и не оставляет ничего. Время уносит святого и грешника, царя и крестьянина, красоту и уродство, оно не оставляет ничего. Вся жизнь движется к единой цели — к концу. Все наше знание, наше искусство, наша наука, все. Никто не в силах сдержать движение времени, приостановить его хоть на миг. Можно постараться забыть о нем, как жители пораженного чумой города пьют и пляшут, чтобы не думать о смерти. Мы все стараемся забыться в чувственных радостях. И все это — майя.