Четыре королевы

Маргарита, конечно, могла отправиться домой одна. Людовик снабдил бы ее и кораблем, и свитой, и, возможно, не слишком горевал бы из-за разлуки. Но он мог не возвратиться из Палестины никогда. Потому королева перетерпела его безразличие и осталась с детьми в Египте.

А потом в Сидоне их настигла неожиданная весть: регентша, Бланка Кастильская, умерла.

Бланка сделала все, что могла, чтобы помочь сыну. Как только она услышала о его пленении (после того, как умоляла в письме вернуться домой), то сразу принялась собирать деньги на выкуп. Сумма была настолько велика, что она пыталась скрыть ее подлинную величину, боясь, что народ взбунтуется. Матвей Парижский пытался вычислить:

«Число тех, кто погиб из войска короля французского, по вине заносчивости графа Артуа, превышало шестьдесят тысяч, да еще двадцать тысяч оружных людей, не считая утонувших, да тех, кто рассеялся во время боя, и тех, кто добровольно сдался врагу… Количество денег на выкуп короля, который в силу гнева божьего стал пленником, не слишком отличалось от количества погибших, то есть равнялось шестидесяти тысячам фунтов лучшего и самого чистого золота, стерлингов и прочей обычной монеты, турской и парижской. Все вместе составляло огромную сумму».

Королева-мать получила разрешение от папы собирать церковную десятину по всей Франции еще два года и подняла налоги в городах, принимая любую сумму, даже самую маленькую. К 1251 году она собрала почти весь выкуп и отправила в Акру — но судьба снова отвернулась от нее.

«От матери и братьев короля французского была передана большая сумма денег для его выкупа; но когда корабль, везший ее, находился в море, начался шторм, и судно утонуло со всем, что было на борту. Когда христианнейший король французский услышал об этом несчастье, он сказал: „Ни эта, ни какая-либо иная беда не умалят моей любви к Христу“; так король, благородный духом, утешал и подбадривал тех, кто впал в уныние; он казался воплощением Иова, и даже неверные сочувствовали ему и восхищались его постоянству и твердости духа».

К сожалению, для матери это было слабым утешением — Бланке приходилось начинать все снова. Еще меньше она преуспела в сборе нового войска. Никто из баронов, побывавших в походе с Людовиком, включая его братьев, не имели ни малейшего намерения возвратиться, и это их очевидное нежелание повлияло на других.

В то же время появилась новая напасть: тысячи сорвавшихся с насиженных мест крестьян, которых прозвали «пастушками» (pastoureawc), под предводительством некоего монаха-бродяги, присвоившего себе почему-то звание «хозяина Венгрии», беспорядочной толпой явились в Париж и заявили, что хотят отправиться в Святую Землю, чтобы спасти короля. Поначалу Бланка и в самом деле подумывала отправить к Людовику эту необученную и неорганизованную толпу, и потому подкармливала ее из собственных средств, а вожака наградила подарками. Но вскоре стало ясно, что это никакие не крестоносцы, а попросту бандиты. «Пастушки» крали и грабили всюду, куда попадали; они запугивали нищенствующих монахов, убивали евреев ради их имущества. В конце концов Бланка велела повесить «хозяина Венгрии» и нескольких его сообщников, а других арестовать. Толпа распалась на небольшие группы; последние добрались даже до Бордо, где Симон де Монфор быстро разделался с ними. [96]