Четыре крыла

На участке Василисы царила тишина. Сама Василиса в глубине шале со стоном выползла из туалета, где провела час по причине жестокого токсикоза. Беременность в ее зрелом возрасте проходила тяжело. Она добрела до дивана и рухнула на леопардовые подушки от Дольче Габбана, прикрывшись лишь шелковым кимоно. «Ничего, ничего, прорвемся, мой милый», – пьяно бормотала она. Несмотря на беременность и токсикоз, она уже с утра успела наклюкаться. Подобно заклятой подруге, она вспоминала свою последнюю встречу с Адонисом Прекрасным – на вечеринке в клубе «Малый». А еще – пьяную безумную ночь, когда, сходя с ума от ревности, через дальних знакомых бывшего мужа она наняла за солидную мзду четырех «братков» и приказала им хорошенько отметелить своего ветреного любовника, вновь переметнувшегося, как ей мерещилось, к Аньке-Мордоворот. На вечеринке в «Малом» она узрела Адониса после побоища, и сердце ее зашлось нежностью, радостью и болью: он жив-здоров, ее наймиты его не убили… А ссадины на его лице лишь добавили ему мужественности и шарма. Она желала Адониса столь сильно… У нее подкашивались ноги. Кружилась голова. Она любила его. Она хотела от него родить.

Кто поймет женщин, когда они сами теряют себя в омуте похоти и страсти?

В Скоробогатове парикмахерша Настенька Котлова заканчивала смену – в ее кресле восседал Денис Журов – Паук. Она закончила стричь его светлые волосы. Паук пялился на нее в упор.

– Трепетная ты, жесть! – произнес он сипло. В душе он страстно жаждал поцелуя – первого в свои двадцать лет, хоть с Настенькой-Котловкой, бывшей одноклассницей. А то сколько можно ходить в девственниках, мастурбируя лишь при просмотре жесткого порно в интернете?

– Не вертись. Я тебе затылок подровняю, – велела ему Настенька, щелкая ножницами.

– Я прям симп полный к тебе, – не унимался возжаждавший женской ласки зумер Паук. – Может, почилим вместе, а? Ты ж вроде ни с кем не шиппперишь, а? Может, со мной? Я прям стэнить по тебе начал, Настюха!

– Твоя маман Журова вчера у меня в салоне скидку клянчила на укладку, – отбрила его Настенька тоненьким и писклявым голоском, со скрытыми стальными непреклонными обертонами. – Все еще со мной влиятельной бабой себя мнит, завучем школьным. Скидку ей – надо же! А я ей – платите менеджеру на ресепшен, не только краска, но и шампунь и массаж головы в стоимость входят.

– Мать не в счет, я теперь сам по себе, – Паук пожирал Настеньку горящим взором. – Волосы ты высветлила. Прям Барби… Детка, ты прям полный симп мне. А побрить меня не слабо самой?

Настенька Котлова тоже смотрела ему в глаза. Он извлек из кармана модных у зумеров широченных штанов-карго опасную бритву, купленную в интернете, и протянул ей. Настенька открыла бритву, достала помазок, пену для бритья. Она приложила лезвие к горлу Паука, бритвой провела по его кадыку. Паук ощутил небывалое возбуждение – во сто крат сильнее все в реале между ними, чем в виртуальном порно… Полный тотальный краш. Глаза Настеньки затуманились, на ее бледных впалых щеках проступил румянец. Опасная бритва в ее руках блестела в закатном солнце подобно сказочному кинжалу.

На скоробогатовском кладбище стайка воробьев, снующих возле двух фотографий с траурными лентами, ненасытно, алчно клевала рассыпанное пшено.

Испеченные осиротевшей уборщицей Розой румяные эчпочмаки, вытащенные из духовки, остывали под стираной линялой тряпкой.