Четыре крыла

– Гражданин Виноградов Игорь Олегович, уроженец Твери, двадцати семи лет от роду, числится в базе пропавших без вести.

– С какой даты? – Клавдий ощутил внутри и жар, и холод.

– Заявление о пропаже сына подано его отцом две недели назад, – ответил Бальзаминов.

– В июле? Не в конце мая? – Макар, слышавший разговор по громкой связи, недоумевал. – Он в июле сгинул без следа в своей Твери?!

– Айда ко мне, – почти взмолился Бальзаминов. – Доброхоты, я сейчас без вас в потемках.

Они рванули в Скоробогатово, горничная Маша вручила им термос с кофе и бутерброды – завтракали дорогой. Майор Бальзаминов встретил их в территориальном пункте участковых, он ждал их в одиночестве в своем кабинете-каморке, еле видный в клубах сигаретного дыма.

– Заявление подано в территориальный пункт полиции в деревне Полынь. Заявитель Олег Дмитриевич Виноградов, отец Игоря, – объявил он, вставая из-за стола, гася в пепельнице окурок, забирая со стола фуражку, ключи, застегивая пояс кобуры табельного пистолета. – Я ему звякнул утром. Он дома в своей Полыни, затрепыхался сразу. Мы к нему махнем сейчас за информацией.

– В Тверскую область? – воодушевленно спросил Макар, словно радуясь дальней дороге.

– Полынь – дачное место на Оке, родное Подмосковье, правда, от нашей дыры неблизко, – пояснил Бальзаминов. – Я прикинул – чем свой бензин мне жечь, я с вами прокачусь на вашем крутом сундуке. Попутно мне все выложите, раз сами меня навели на Виноградова, с которым якобы мой пропавший фигурант Руслан Карасев общался.

– Не якобы, а точно, они стали друзьями, – поправил его Макар. – Айда в Полынь, майор. Мы вам все расскажем. Лично мне наше общее дело перестает нравиться – very, very, very. Слишком много исчезнувших без следа.

– Мэри, Мэри высоко… Мэри едет далеко… Руслан – Саша улетай, Игорь – чао! И гудбай! – вдруг в тон ему сипло спел Бальзаминов.

Макар воззрился на участкового. Лицо того оставалось серьезным, даже печальным.

Макар в пути делегировал Клавдию поделиться сведениями с участковым – Клава лучше знает допустимую дозировку. А сам угощал Бальзаминова сэндвичами на английский манер с огурцами и сыром и подливал ему кофе в одноразовый стаканчик. Клавдий поведал Бальзаминову про клуб «Малый», вечеринку, драку и предшествующие ей события. Назвал фамилии действующих лиц.

– Кто вам слил про клуб? Про место работы Руслана? Я два месяца этой информации добиться не мог! – злился Бальзаминов.

– Мы своих источников не раскрываем, – отрезал Клавдий. – Журчалу в клубе тоже вам не назовем… пока. Но его сведения подтверждают исчезновение Игоря Виноградова, только… Из «Малого» они с Русланом и, возможно, с Александрой, хотя девушку наш источник в клубе лично не видел, свинтили поздно вечером двадцатого мая. То есть уже даже двадцать первого мая наступило тогда. А Виноградов пропал всего две недели назад. Он больше месяца околачивался дома у отца? В Полыни?

– Я знаю столько же, сколько и вы. Даже сейчас, наверное, меньше вашего, – буркнул Бальзаминов. – Я по инструкции доложил начальству, позвонил в территориальный пункт в Полынь. Они мне лапшу на уши – ищем, времени еще немного прошло с момента фиксации заявления, в базу данных сведения мы сразу отправили. Мол, он взрослый парень. Вдруг переехал, с отцом не контачит. Или вообще релоцировался из страны тайком от родни. Когда-нибудь сам объявится. Разъясним все про него у папаши в Полыни. Единственное пока полезное из зацепок – за ним в банке данных числится «БМВ»-миллениал. Рыдван рыдваном, но «бумер» в натуре.

– Напавшие на Виноградова с битами у «Малого» разбили фару «бумера», – вспомнил Клавдий Мамонтов. – Особая примета тачки.

Ехали в Полынь долго. На крутом берегу Оки – точь-в-точь пейзажным «над вечным покоем» участковый попросил остановиться: «По нужде надо после кофейка. Лопну!»

– Любовницы Виноградова звали его Адонисом, прозвище вслед за ними подхватили и в клубе «Малом», – объявил ему Макар, когда они вновь тронулись в путь. – Античный бог весны. Славился своей красотой. От него фанатела сама Афродита. Имя его происходило от финикийского слова «adova» – чувственное наслаждение, кайф телесный. В древности у женщин существовал целый культ Адониса. Согласно известному мифу, его убил вепрь на охоте. По одной из версий, свинью ему подложили, отомстив за измены, отвергнутые им Персефона и Артемида. Две влиятельные греческие тети-богини. Отцом же Адониса считался, по мифам, Кинир – тоже редкий красавец, сочинитель гимнов и жалобных песен о смерти сына Адониса. Породил он его в результате инцеста.

Клавдий все ждал, когда Бальзаминов, прозванный народом в Скоробогатово Вертухаем, забубнит: мол, к чему мне античные байки? Какой еще, блин, Кинир? Но Бальзаминов внимал Макару с интересом.

– Шибко ты образованный, волонтер, – одобрил он Макара.

– Он в Кембридже учился, – пояснил за друга Клавдий Мамонтов.