Четыре листа фанеры

Два дня спустя Алина получила извещение на бандероль и удивилась. Из Москвы она не ждала ничего: родители из принципа не дарили подарки ни на Новый год, ни на день рождения (Алина никогда не понимала этого принципа), с Мазепою же они расставались разве что на час-другой в сутки. Она заполнила бумажку паспортными реквизитами, поинтересовалась, по обыкновению, не нужны ли отпечатки пальцев и получила от обидевшейся девицы небольшой, кубического вида сверток.

Шаг всего (чтоб не мешать очереди) от окошечка отойдя, Алина с веселым любопытством принялась распаковывать бандерольку: – приятно, знаете, все-таки получать сюрпризы. Под бумагою оказалась коробочка под шагрень.

Алина нажала кнопочку. Крышка откинулась, обнаружив сияющее, переливающееся всеми цветами спектра, усыпанное бриллиантами платиновое колечко. Замерла в восхищении. Покойный муж, как мы уже знаем, жил небедно, однако, ничего подобного не мог позволить себе подарить жене. Если бы, предположим, даже и искренне захотел. Нищему же, несмотря на его «шевроле» не «шевроле», Мазепе и подавно подобные презенты были не по карману.

Алина чувствовала, что-то с этим кольцом не так, какое-то тут недоразумение, но удержаться, чтоб не примерить, не смогла. Как назло оказалось точно впору на левый безымянный пальчик. Сняла, хоть и не хотелось расставаться с вещичкою, уложила назад в коробочку, щелкнула крышкой. Вернулась к окошечку.

– Это точно мне, девушка?

Обиженная девушка только фыркнула и прилепила к стеклу извещение: адрес был обозначен Алинин, с точным индексом, и фамилия, и отчество. И никакого обратного.

Алина пожала плечами, вышла на улицу. Снова достала кольцо, насадила на пальчик. Под солнцем бриллиантики переливались еще нестерпимее.

Едва повернулся в двери ключик, как Алина вылетела в прихожую, стала в дверном проеме, перегораживая его, словно жена из анекдота или кинокомедии, поджидающая мужа-алкоголика.

– Что это такое? – сунула под нос капитану пальчик с колечком.

– Это? – замешательство в глазах Мазепы билось мгновенье, не дольше. – Очередной мой подарок. К свадьбе. Не подошло? Не беда, поменяем. Или не понравилось?

– Врешь! – отрезала Алина. – Откуда у тебя такие деньги?

– Ты еще спроси, откуда у меня «шевроле».

– А правда, откуда у тебя «шевроле»?

Дверь квартиры напротив стала эдак незаметно, по миллиметру, приоткрываться: соседка не могла пропустить скандал.

– В комиссионке купил. По случаю. За четыре с половиной тысячи.

– Смешно, – не рассмеялась Алина. – А кольцо за сколько?

– Кольцо? – переспросил капитан, словно был глуховатым, повернулся, резко одолел четыре метра до двери напротив, потянул за ручку, но нос соседке прищемить не успел. Алина могла себе представить, какие понеслись бы вопли.

– Кольцо, кольцо!

– Кольцо, – вернулся капитан, – в наследство досталось.

– От фирмы «Икар»?

Капитан схватил Алину за руку, потащил по лестнице вниз, открыл зев мусоропровода.

– А ты выброси, выброси его, – посоветовал. – Выброси!

– Жа-алко, – улыбнулась Алина после паузы и поиграла бриллиантиками под светом далекой пыльной лампочки.

– Тогда носи! – и капитан, бросив Алину возле мусоропровода, через две ступеньки на третью взлетел на площадку, скрылся в Алининой квартире.

Милицейский майор – любитель Солженицына

И снова сидела Алина в кабинете Мазепы, и снова листала то, прошлогоднее, «дело».

Рука, посверкивая бриллиантиками, работала уже по инерции, что изобличало неоднократность и почти бездумность процедуры, но вдруг получила осмысленный приказ от мозга, вернулась на несколько бумажек назад, остановилась возле фотографии убитого, помедлила мгновенье, пошла на один лист вперед: на фото общего плана. Снова двинулась дальше, но уже медленно, внимательно: фотографии, тексты, документы…

Вот она, заноза! На фото гильза и рядышком сплющенная пуля, извлеченная из стойки бара.

Алина несколько, раз перевела взгляд с пули на гильзу, с гильзы на пулю, полезла в шкаф, извлекла каталог оружия. Остановилась на маленьком, ладном «зауэре». Справилась для верности, хоть помнила его наизусть, с заключением баллистической экспертизы.

Встала, вышла в коридор, зацокала каблучками по лестнице, переходам, отвечая на приветствия встречных: ее тут уже почти все знали, и добралась наконец до двери с надписью «Криминалистический музей», толкнула ее.

– Не могла б я взглянуть на «зауэр»? Подержать в руке. Как он выглядит? – обратилась к немолодому, толстому майору, читающему Солженицына.

Майор, кажется, был один из немногих, ради которых надо было три фразы назад вставить слово «почти».

– Что-то я вас не припоминаю. У вас разрешение есть?

Алина полезла в сумочку за измятой, полковником подписанной, секретаршею припечатанной бумажкою.

Майор внимательно изучил ее, сверил лицо предъявительницы с фотографией на предъявляемом документе.