Четыре логиста и собака

Все верно, подумал Варяг. Ликвидация командующего их изрядно тормозит. По любому серьезному залету (а то, что угон боевой машины — более чем чрезвычайное происшествие — ясен пень), пока доложат, пока сопоставят данные, пока примут решение…

А такое решение, при отсутствии ”смотрящего” могут принять только в Новочеркасске, где расположен штаб сил вторжения. Да и те в нынешней, и так не особо приятной для них, ситуации не рискнут обострять обстановку, не согласовав трижды с Москвой. Это тебе не наши бригады, которым разрешено открывать огонь по всему, что шевелится, безо всяких дебильных “погоджень”.

От рассуждений стратегического порядка Варяга отвлек вызов по Харрису. На связи был Апостол.

— Сколько? — уточнил на всякий пожарный Варяг.

— Шесть танков, два взвода. — И еще четыре машины в резерве. То есть к линии ВОПов выдвинулась полная рота. С ними пехота и три БМП. Плюс пулеметы и АГСы.

По нашим нормативам, прикинул Варяг, это ротная тактическая группа.

— Еще не все, — сказал Апостол. — По данным оперативной разведки у них в тылах резервный батальон зашевелился, подтягивают арту. Так что минут через тридцать у тебя будет весело. Тикайте, пока не поздно, прикроем огнем.

— Не получится. У меня боевая задача! — туманно ответил Варяг. Дал отбой, взял спутниковый телефон, сделал вызов.

— На связи! — после ощутимой паузы отозвался Назгул. Голос у заморского гостя был захеканый, словно он всю ночь то ли удовлетворял бордель в полном составе, то ли мешки грузил.

— У вас минут двадцать до начала замеса! — сказал Варяг. — По докладам на позиции вышла РТГр с артподдержкой, а на подходе еще батальон. И на дачах передовая группа до полувзвода.

В масштабах нынешней войны ротная тактическая группа противника сопоставима с армией времен Второй Мировой войны. Ввод таких сил — серьезная эскалация конфликта, развязывание масштабных боевых действий. Шульга этого не понимать не может…

— Мы через десять минут стартуем! — секунд через тридцать раздался в динамике голос Шульги, такой же задолбанный, как и у боевого товарища. Да что они там делали, черт возьми…

— Мне что делать?

— Если сможешь, то к нам. Вместе будем выходить под броней.

— Одному, или секреты тоже подтягивать?

— Один, пусть твоя разведка уходит, когда мы сорвемся.

— Робин, как слышно? — снова перейдя на Харрис спросил Варяг.

— На связи, — ответил командир разведвзвода.

— Я выхожу, прикрой. Как увидите бетеэр, идущий с автобазы в нашу сторону, по нему не работайте, а потом сразу снимайтесь.

— Все понял!

— Тогда вперед!

Варяг подготовил к бою оружие, выбрался из укрытия. Краем глаза наблюдая, как справа и слева неслышно перемещаются фигуры разведчиков, прикинул дистанцию до бетонной плиты, торчащей примерно на трети пути до цели.

До забора автобазы около двухсот метров хорошо пристрелянной технической территории. И преодолеть их нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.

10. Трезор

В зону боевых действий Трезор до сих пор приезжал всего несколько раз. Сначала обеспечивал безопасность Городецкого, когда тот посещал свои предприятия, чтобы оценить степень угрозы. Позже — самостоятельно, организовывал спешную эвакуацию оборудования с Луганщины. Завод был отличный, производил комплектующие для германского автоконцерна, небольшой городок кормил. Теперь обеспечивает работой некогда депрессивный райцентр на Винничине. И кому, спрашивается, сделали хуже те дебилы, которые пытались водрузить над заводоуправлением российский флаг? Впрочем, уже не ответят. Главаря местного “казачьего войска” Трезор пристрелил на месте, остальных вывезли в лес. Точнее в рощу, с лесами в тех местах напряженка.

Когда начался замес, Трезор пытался отпроситься у Городецкого в спецназ, но тот не пустил. Племяш шефа, Андрюха Рычин, оказался проворнее. Боливару, сказал начитанный шеф, не вынести двоих. Кто-то должен и при нем оставаться, времена сложные. Вот так Ричер пошел на войну, а Трезор, бывший его заместитель, возглавил службу внутренней безопасности Городецкого, которую они между собой называли “гестапо”.

Когда Ричер возвратился с войны, Городецкий был уже советником президента, и поставил племянника на сверхсекретную государственную структуру “по специальности”. Но прошлым летом Андрей погиб, а Трезор как был шефом “гестапо”, так и остался.

Блокпост, к которому подъехал Трезор, был у местных бойцов известен как “Фонарь” — инфу он пробил по дороге через сотрудников холдинга, которые служили в этих местах. Он не разбирался в военных нюансах, но это был не просто шлагбаум, а целый ДОТ, каких он до того не встречал.

— Документы, будь-ласка! — потребовал через окно боец, упакованный не хуже морпехов в Багдаде, куда они лет десять назад ездили с шефом по бизнесу.

Трезор небрежно протянул техпаспорт и удостоверение полковника СБУ, которое шеф справил совсем недавно, в тот недолгий и очень нервный период, когда Городецкому пришлось возглавлять это прогнившее насквозь ведомство.