Четыре логиста и собака

Боец цепким взглядом сличил фотографию, скосился на номера. Но киевская серия АА и хитрый код, которому на всех дорожных КП козыряли патрульные, не произвел на военного ни малейшего впечатления.

— Я не могу вас пропустить! — твердо сказал он. И вроде как небрежно поправил автомат на ремне-трехточке.

— Старшего позови! — нарочито по-барски, сквозь зубы процедил Трезор.

Боец отвернулся, поднес к губам рацию. Пока говорил, его напарник грамотно страховал машину. Трезор особо не беспокоился. И не такую охрану проходили, потом еще извинялись на выезде. С дрожью в голосе.

Старший появился через минуту. В украинском пикселе без знаков различия. Лицо под балаклавой, сопровождение — три робокопа, разве что без лазерных пушек…

— Простите, вас в списке нет! — По интонациям птица небольшая, старлей или капитан. Но для бойцов — царь и бог, и уверен в своих правах. Это тебе не Киев. Где каждый вахтер больше дрожит за свою шкуру чем за безопасность объекта, а потому не рискует связываться с серьезными погонами.

— Не понял? — рыкнул Трезор, поддав в голос государственной важности. — У меня особое поручение. — Потом сбавил тон и добавил тихо, интимно. — От администрации президента.

Глаза старшего в прорезях балаклавы даже не дрогнули. Так и смотрели на Трезора как на мишень.

— Простите, но без пропуска или списка только с личного разрешения комбрига. Даже если вы министр или депутат. Такой порядок!

Насчет “даже министра” — Трезор не имел ни малейших сомнений. Война изменила людей. Такие, начнешь качать права как видеоблогер перед гаишниками, не моргнув уложат мордой в пыль и продержат хоть час, “до дальнейшего выяснения”. Причем депутата — с дополнительным удовольствием. И нихрена им за это не будет…

— Ладно, свяжи с комбригом! — “соизволил согласиться” Трезор. Мол, все понимаю, служба, уважаю, а теперь, парень, предоставь взрослым дядям решить вопрос.

— Не могу, не положено! — твердо заявил охеревший в дугу боец. — Связывайтесь сами, пожалуйста. Как только будет оформлен пропуск мы вас запустим. С сопровождающим. Не забудьте указать номер машины. Пока что — освободите проезд.

Фразу: “А иначе поможем” старший не произнес, но изобразил выражением глаз. Трезор за пару-тройку секунд прошел все пять этапов осознания неизбежного: отрицание (нихера себе, корочки полкана СБУ не работают), гнев (они тут что, охренели вообще), торг (а может удастся договориться), депрессию (как об этом рассказать шефу), принятие (ну, попал, так попал).

Трезор изобразил покер-фейс, сдал назад. Выбрал позицию между двумя пустыми домами, с которой можно не светясь наблюдать за блок-постом и, мысленно зажав яйца в кулак, набрал Городецкого.

— Ну что там? — сразу же спросил шеф. — Давай скорее, у меня начинается совещание!

— Застрял на блокпосту! — доложил бесстрастно Трезор. — Не пускают ни под каким видом, только по команде комбрига. А у меня нет с ним связи.

— Ладно, сейчас решим! — озабоченно сказал Городецкий и отключился.

Трезор, пользуясь передышкой, достал из тактической сумки планшет, открыл карту. Мобильный интернет здесь едва шевелился, карта грузилась долго, а потом и вообще зависла. Он перешел на офлайн-приложение, благо только вчера его обновил, так что можно рассчитывать на относительно актуальную обстановку.

От блокпоста до Ясиноватой тянулась длинная дорога, по бокам которой располагались разные промышленные объекты. Понятно, потому и промзона. Ближний край наш, дальний — сепарский. Посредине ничья земля. Именно там, как отписал Городецкий, застряли Шульга с Назгулом.

В свои державные заморочки шеф Трезора не посвящал, но чем занимается Шульга — хмурый серьезный парень, Трезору по роду деятельности в общих чертах было известно. Два года назад єтот немногословный парень был принят в группу, сперва обычным бойцом, потом быстро стал вторым человеком после Ричера. А когда Андрея убили, занял его место. Жестко отомстил убийцам, после чего был облечен особым доверием и покровительством шефа.

С этим все в принципе было ясно, но вот появившийся, как чертик из табакерки, иностранец Назгул до сих пор оставался для Трезора загадкой. Шеф настрого приказал оперативной и установочной деятельности по нему не вести, объяснив это тем, что тот любую слежку и пробивку срубит нараз, что усложнит отношения “на данном этапе”. И похоже, раз Трезор сейчас здесь, этот “данный этап” прошел.

Наконец-то шеф отзвонился.

— На комбрига выхода нет! — коротко сказал он. — У них там усложнение ситуации, на низком уровне не получится выйти. Как секретарь СНБО я на него давить не могу, не та ситуация. Про мухи и котлеты сам знаешь…

— Так что мне делать?

— Жди. Мониторь обстановку. Будут новости — немедленно выходи на связь.

Тут скорее даже не мухи, а шерсть, подумал Трезор, приопуская спинку сиденья. Ну да ладно. Мне подождать? Я подожду!

Не успел он откинуться и удобно вытянуть ноги как впереди, за полосой деревьев прокатились раскаты. Через несколько секунд до него дошло, что это отнюдь не весенний первый гром.

11. Шульга