Четыре логиста и собака

Американский радар отслеживает выпущенные мины еще в полете, по траектории вычисляет точку запуска и передает данные сразу на планшеты артиллеристов. Была бы еще, как у амеров, система автоматического наведения — сэкономили бы несколько минут. Пока наши орудия наводится вручную, сепары дадут еще один залп и начнут сворачиваться. Но вряд ли успеют…

— Залп! — доложил офицер.

Через несколько секунд напряженного ожидания на экране, передающем картинку со спутника в реальном масштабе времени, за высоткой выросли кусты разрывов.

— Есть попадание! С первого раза!!! — не скрывая удовлетворения доложил наблюдатель.

Хорошо, подумал комбриг. Ну что же, огневой поддержки мы их, пусть временно, но лишили.

— Вызови Апостола! — скомандовал он дежурному связисту.

— На связи! — через пару-тройку секунд отозвался комбат.

— Что у вас?

— На автобазе наша разведгруппа. У них БТР, но на дорогу вышли противотанковые расчеты сепаров. Не дадут выйти. Наши просят помочь. Даете добро?

— Нет! Ты пока подержи позицию. У сепаров ротная группа с танками начинает работать. После артподготовки на них с фланга выйдут наши. Так что скажи им там, чтобы минут пятнадцать держались, пока мы танки не отсечем.

— Принял! — со злостью сказал Апостол и дал отбой.

Вот так всегда, подумал комбриг. Хоть у нас тут спутники и контрбатарейные радары, но с тех пор, когда артиллерийский сержант Юрий Бондарев задумывал свою книгу “Батальоны просят огня”, мало что изменилось. Все так же как и раньше. Внизу, на тактическом уровне, бойцы видят лишь то, что у них происходит прямо перед глазами, а свой участок считают единственным и самым важным. А наверху, от КП бригады и выше, штабы, всегда действующие в условиях ограниченного времени и ресурса, вынуждены играть в шахматы, подставляя фигуры. По той простой причине, что спасти рядового Райяна, конечно, задача приоритетная, но их главная цель все же выиграть бой.

Комбриг понимал, что весь этот утренний сыр-бор с угоном БТРа, обстрелами автобазы и засевшими на нуле разведгруппами идет вокруг тех, кто сейчас пытается выйти с вражеской территории. Их эвакуация была основной целью.

Но бросить линейную роту с опорников под танки и артобстрел он не мог и не собирался — такими кавалерийскими наскоками и задачу не выполнишь и людей потеряешь. Вздохнул о том, что в этой войне с лета четырнадцатого года запрещено применение штурмовой авиации. С новыми системами наведения раскатали бы российские танки за пять минут. Но мечтать — не мешки ворочать, нужно боем командовать.

Единственное, что он мог сделать в ближайшие четверть часа для засевших в развалинах неведомых спецназовцев — это не накрыть их дружественным огнем.

— Залп Д-30! — снова ожил начальник разведки. — Автобазу плотно накрыло. Танки с пехотой заходят на территорию. Началось!

13. Шульга

Не успел Филин заглушить отогнанный в глубину убежища БТР, как сверху накрыло так, что тяжелая боевая машина заходила ходуном, словно легковушка на шатающемся мосту. Бультерьер, устроившийся рядом с Шульгой, пару раз недовольно тявкнул.

Артобстрел прекратился так же быстро, как и начался.

— Вперед! — скомандовал из башни Варяг. — Молимся, чтобы не завалило проход. Выходим, выбираем позицию. А если за пять минут никто не появится — сразу обратно, это значит, что будет второй обстрел.

БТР завелся, рявкнул, пошел вперед.

Картина, в окуляре перископа, через который Шульга, пока не рискуя открывать люк, наблюдал внешний мир, теперь, в свете утреннего солнца разительно напоминала лунный пейзаж — серо-желтый грунт, воронки и камни — обломки стен. Таких разрушений эта территория не испытывала с самого начала войны.

— Вон там два завала, между ними вставай! — скомандовал Варяг. — Мой сектор — фронт, как там тебя, Филин, не глушись, будь в готовности. А вы, Шульга и Назгул изнутри по бортам контролируйте фланги. Не исключено, что они с боков и появятся. Впереди забор и завалы, техника в лоб не пройдет…

Бетеэр прокатился по неровной поверхности метров двадцать, остановился. Шульга полез назад в боевой отсек.

БТР-80 был поставлен на вооружение в восемьдесят шестом году и худо-бедно учитывал все косяки предыдущих моделей, проявившиеся во время афганской войны. Броня, конечно, как была тонкой так и осталась, слабый КАМАзовский движок просто не тянул большую массу. Ни от РПГ, ни даже от крупнокалиберных пулеметов корпус этой боевой машины не защищал, не говоря о противотанковых средствах посерьезнее. Но от осколков и автоматных пуль предохранял и позволял быстро перемещаться. Опять же, два пулемета, неплохой такой аргумент, особенно если они в руках у людей бывалых и подготовленных. А в этом отношении ни Варяг, ни Филин не вызывали ни малейших сомнений.

Шульга открыл бортовой лючок, взвел Хеклер, просунул ствол в бойницу. Сектор обстрела был нормальный, он мог держать под контролем уцелевшую часть бетонного забора, выходившего на дорогу и гору кирпичей, в которую превратилось бывшее административное здание.

Гарнитура внутренней связи была проводной, и теперь им приходилось кричать.