Четыре логиста и собака

— Ладно, сейчас разберемся, какой трофей… Осмотреть все внутри! — скомандовал Городецкий спецназу.

БТР-80 медленно задним ходом выкатился на бетон.

— Люки откройте! — приказал Городецкий, подойдя к трофейной машине.

Распоряжение выполнили, он заглянул вовнутрь. Пусто! Не могли же они свою добычу, чем бы она ни была, по щелям распихать…

— Что в отсеках? — просил он командира штурмовой группы.

— Только оружие, вероятно принесенное пассажирами. Все. Больше ничего нетабельного.

— Там вообще есть где спрятаться?

— Нет. Мы все тщательно обыскали…

Так Городецкого не переигрывали еще никогда. Он прищурил глаза, и повернулся к Варягу, по ходу дела размышляя, как с ним теперь поступить. Он уже открыл было рот, чтобы дать команду альфовцам паковать вновь прибывших, когда в кармане ожил служебный аппарат. Звонил помощник.

— Виктор Андреевич! Израильский военный атташе просит срочной аудиенции.

— Что такое?

— Не знаю, не говорит.

— Считаете что я должен его принять?

— Да, однозначно, такого ни разу еще не было!

— Хорошо, скажите чтобы он через два часа подъезжал в… офис. Встретите, проводите ко мне в кабинет.

— Он сказал, что ему нужно раньше…

— И как он это себе представляет?

— Вообще-то господин Зильберт просил передать, что ждет вас в машине у ворот на въезде в военный сектор.

34. Шульга

Майское солнышко приятно грело лицо. Пахло свежестью, гудели хрущи. Шульга сел, отщелкнул застежки и огляделся. Огромное поле, на краю которого он приземлился, напоминало ухоженный зеленый газон. Вокруг ни души, лишь где-то вдалеке на грані слышимости работает трактор. Он посмотрел на часы. Шестнадцать пятнадцать.

После ликвидации российского генерала прошло немногим более суток, а за это время он успел побывать в трех мирах: странный, словно вывернутый наизнанку, «новороссийский» Донецк, охваченная войной Авдеевская промзона, и вот теперь — квинтэссенция мирной хлебопашеской Украины — Полтавщина. И ничего, как говорится в старом анекдоте про Штирлица, не выдавало в нем диверсанта. Ни военная форма, ни волочащийся по земле парашют…

Освобождаясь от лямок, Шульга с непривычки запутался. К нему подскочил приземлившийся рядом Назгул, помог.

— Ну вот. Я же говорил — ничего страшного. Первый прыжок у всех проходит нормально. А самый тяжкий — это второй.

— Хорошо тебе рассуждать, у тебя их сколько?

— Неважно. Захочешь — наверстаешь. Кстати, что там твой груз, живой?

Шульга усмехнулся.

— Этот? Да он, похоже, нас всех переживет и на могилках спляшет…

Брезентовый мешок, закрепленный на фале, с которым Шульга после дружеского пинка выпускающего пилота покидал самолет, зашевелился и из него, отряхиваясь, выбрался бультерьер.

Пес отбежал в сторонку, навалил приличную кучу (всю дорогу, поди, терпел), после чего обернулся к напарникам и высказал на нецензурном собачьем все, что он думает об охреневших в дугу военных, которые, мало того, что сами скачут на лету зачем-то из самолета, так еще и заставляют это делать породистых собак, да и вообще ценных кадров, причем даже не соизволив об этом предупредить…

— Ррр-гав! — завершил он свою речь, что видимо означало: «А еще друзья называются…»

Шульга отчасти был с ним согласен. До сих пор у него в глазах стояла медленно опускающаяся аппарель, а за ней — рев двигателей, свист воздуха и пестрая земля, расчерченная на квадратики полей. И если кто-то вам скажет, что высота в пятьсот метров — это “бреющий полет”, плюньте ему в лицо.

Бультерьер обнюхался и деловито потрусил в сторону, где метрах в ста виднелись надутые легким ветерком купола, под которыми различались очертания сетей, будто поднятых из воды с богатым уловом…

— Обещали, разброс не больше пятидесяти метров! — на ходу пожаловался Назгул. — Я за эту приводную автоматику такие деньги отдал, что страшно подумать. Ну я им претензию врежу по-полной, слава богу все залогировано…

Ни один из денежных брикетов в сетках от падения не разорвался. Шульга прикинул, какая по счету это была перегрузка с того момента, когда они обнаружили закладку Курьера в мусорных контейнерах? Третья… И, к счастью, уже последняя — дальше всей этой боевой логистикой будут заниматься специально назначенные люди.

Не успели они погасить купола и свернуть парашюты, которые опустили на землю двухтонный груз, как у Назгула зазвонил телефон.

— Все в порядке, это Барыгин! — Сказал напарник. — Прибудет через десять минут.

— Если он лебедку не прихватил, то сам будет все перекидывать! — честно предупредил Шульга.

— Есть, есть лебедка, не беспокойся. Теперь меня больше Фокс интересует…

— Какой, нафиг, Фокс!?

— Ну шеф, Городецкий. Он нас вычислит через два — три часа. Варяг и Филин вряд ли расколются, а вот летчики обет молчания не давали…

— Два часа — это очень много.

— Согласен. Но пока что инициатива у нас. О, вот и он!