Четыре минус три

Но мужчины, которым я рассказывала о своей идее, не приходили от нее в восторг. Вот тебе на! Я всегда считала, что представители мужского пола считают высшим благом свободу. Но почему-то мне попадались лишь экземпляры с ярко выраженной потребностью обременять себя отношениями, со стадным желанием испытывать тепло и вить гнездо!

Некий дружественный юрист указал мне еще и на то, что мой план является скрытой ловушкой: мать не вправе отказаться от алиментов. Алименты положены ребенку, который, самое позднее в свой восемнадцатый день рождения, может, вчинив иск своему отцу, довести его до разорения.

Я всегда считала, что представители мужского пола считают высшим благом свободу. Но почему-то мне попадались лишь экземпляры с ярко выраженной потребностью обременять себя отношениями, со стадным желанием испытывать тепло и вить гнездо!

Чудный образ неимущего, светлокудрого и наверняка плодовитого мужчины с рекламы Мальборо, предел мечтаний которого — сделать мне ребенка, без следа улетучился перед моим внутренним взором. Но об отказе от идеи не могло быть и речи. Я же дала свое слово Фини!

Женщина — мужчина + X = ребенок

Последняя надежда — банк донорской спермы!

Почему я сразу до него не додумалась? Да, разумеется, мне бы хотелось, чтобы у Фини был настоящий отец. Но что же мне прикажете делать, если ответственные за сотворение не желают участвовать в игре?

Фини вырастет, имея в качестве папы — ангела по имени Хели. Но в качестве противовеса у нее была бы самая счастливая в мире мама. У меня достаточно друзей, на помощь которых — в любое время — я могу рассчитывать, если позволю себе ребенка. Моя дочь была бы членом замечательного человеческого содружества.

Банк донорской спермы.

Испытывая эйфорию, я напечатала это слово в поисковом окне Google. Действительно: для одной только Австрии выпало 3270 упоминаний. Я выбрала самое уважаемое заведение, и мне открылась обнадеживающая — вся розовая — заставка. Названия меню несколько отрезвляли.

Показания. Риски. Законодательство. Протекание цикла.

Напрасно искала я броские слоганы, поощряющие стучащих в дверь:

Вот как вам удастся заполучить ребенка. Оплодотворение немедленно. Выберите подходящего донора.

Все выглядело очень непросто.

«Пациенты».

Это слово, вероятно, имело отношение ко мне. Ну и ладно. Я «кликаю». Получаю результат. И моя эйфория увядает.

Уже с первых слов становится ясно, что Банк донорской спермы явлется медицинским учреждением. Нужно быть бесплодным. Как минимум. Или страдать наследственными заболеваниями. На худой конец. В любом случае речь идет о паре, о самке и самце, у которых не получается размножиться естественным способом. И эти двое должны состоять в браке или в чем-то подобном супружеским отношениям. И выражать полное единодушие в желании сообща вырастить ребенка. Все это оказалось для меня полной неожиданностью. Прежде чем согласиться поверить этому, я посетила еще семь подобных страниц. Немецких, итальянских, швейцарских. И везде одно и то же.

В последующие за этим открытием дни мои друзья должны были переносить взбешенную и сетующую Барбару.

Что все это значит?! Получается, я могу хоть сегодня соблазнить любого мужчину и забеременеть от него без того, чтобы он об этом знал, после чего я получаю право стребовать с него алименты. А вот законным путем, открыто и официально, меня не имеют права оплодотворить? Сколько детей ежедневно становятся жертвами разводов? И никого это особо не трогает. А вот если кто-то пожелает в одиночку вырастить ребенка, ему это не позволено.

Я обнаруживала себя феминисткой. Политиком. Общественной деятельницей. Всем вышеперечисленным одновременно.

Мои друзья не мешали мне обличать и выходить из себя. Они воздерживались от комментариев. Последнего от них и не требовалось. О том, что есть и другие мнения на этот счет, я и сама догадывалась.