Четыре минус три

Вот сейчас ты свалишься в постель. Еще немного — и все будет позади.

В процессе езды я еще раз мысленно изучаю список покупок. Не забыла ли я чего-нибудь?

Проклятье. Я забыла купить молоко и яйца.

Еще пять минут до закрытия магазинов. Я останавливаюсь посреди дороги. Хочу развернуться. Едущие за мной автомобили тормозят. Мне сигналят. Меня вдруг охватывает чувство нереальности происходящего. Я могу двигаться только в замедленном темпе. Иногда такое происходит со мной во сне. Но сейчас я не сплю. Все вокруг происходит на самом деле. Магазин биопродуктов представляется мне расположенным бесконечно далеко. Сила тяжести многократно увеличилась.

Можно мне лечь и заснуть прямо здесь, на проезжей части?

Мои поры исходят потом. Меня бьет дрожь. Слезы текут. Я плачу в голос. Сил хватает только на то, чтобы дотащиться вместе с велосипедом до дома.

Все кончено. Я сдаюсь.

Я вваливаюсь к Ульриху. Выражаю свое отчаяние словами:

«Я падаю в постель и больше не встаю. Ни за что!»

Быстренько прослушать сообщения на мобильнике. Главное — нейтрализовать возможные источники беспокойства, прежде чем исчезнуть на неопределенное время. Отправиться туда, где я никому не доступна. А именно — в постель.

Семь новых сообщений. Я лежу в постели и слушаю автоответчик. Уничтожаю одно сообщение за другим.

Пока ничего срочного. Слава Богу.

Последнее сообщение. Наконец-то.

Сейчас, сейчас все будет позади. Кто это говорит?

«Федеральное управление полиции города Вены. Свяжитесь с нами немедленно. Ваш автомобиль вскрыт».

«Ульрих!»

Я с ужасом смотрю на свою руку, в которой трясется мобильный телефон. Я не способна больше подавать никаких признаков жизни. Я вижу себя со стороны. Может быть, так начинается нервный коллапс?

Да, мне бы он не помешал. Я бы с удовольствием орала, причиняла себе увечья, просто взбесилась бы. Как в кино. У меня ведь есть на то все основания. Ни у кого на этот счет не найдется возражений.

Вот бы явились двое крепких мужчин в белом и меня увезли туда, где надолго укладывают в чистую мягкую постель. Там, где от меня никто больше ничего не хочет.

«Мне нужен опекун. Я не дееспособна», — стенаю я еле слышно.

Скептическая улыбка Ульриха меня раздражает.

Я не шучу! Я вполне серьезно.

«Вставай. Нужно позвонить в полицию. Давай номер».

Он что, сошел с ума?! У меня нервный срыв! Неужели не понятно?!

«Я больше ничего не хочу».

Ульрих уже принес телефонную трубку.

«Номер?»

Я подчиняюсь. Не знаю почему. Потому, наверное, что Ульрих всем своим видом выражает абсолютную неподкупность, а его голос звучит так бесстрастно, и в нем столько силы, почти радостной.

Он набирает номер. С другой стороны отвечают. Ульрих быстро вкладывает трубку мне в руку. Я энергично мотаю головой в знак категорического несогласия. Он просто это игнорирует.

«Полиция, 1030, слушаю».

Я сейчас разрыдаюсь. Я не хочу вылезать из постели.

«Слушаю! Говорите!»

Я должна ответить. И должна приехать на парковку. Отогнать свой автомобиль в безопасное место. В машине разбито окно. Украден навигационный прибор.

Нервному срыву придется подождать.

Наконец-то! Спустя несколько часов мы наконец сидим с Ульрихом над котлетами (FLEISCHLAIBCHEN) в соседней от нас закусочной. У меня волчий аппетит.

«Как поживает твой нервный срыв?»

«Пусть подождет, пока я закончу есть».

«Может быть, ему уже расхотелось тобой заниматься?»

Я испытываю почти разочарование. Как если бы я пропустила что-то важное.

Как если бы я заболела в свой собственный день рождения.

«Как тебе пришло в голову вручить мне телефонную трубку? Неужели ты не испытываешь никакого сострадания? И не понимаешь, в каком состоянии я нахожусь?»

Ульрих медлит с ответом. Гладит мою руку. Его глаза становятся серьезными.

Тому, кто находится на грани срыва, следует поручать исполнение малых заданий. Их должно быть как можно больше. Чтобы человек был постоянно занятым.