Четыре палки в колесо

- Полагаю, я надеялся, что это Сахарок. Посмотри на меня. Я весь на нервах. Просто не знаю, как справляться с этим дерьмом. Сахарок всегда помогал мне одеваться. Боже, у меня не те гормоны для этого гребаного дерьма, ты понимаешь, что я имею в виду?

- Куда ушел Сахарок?

- Я не знаю. Мы снова дошли чуть ли не драки. Даже не знаю, с чего началось. Что-то насчет того, что я не оценил его кофейный торт.

Я осмотрелась вокруг. В доме было безукоризненно чисто. Ни пятнышка пыли. Все на своем месте. Через кухонную дверь я могла видеть кухонный прилавок, уставленный рядами тортов, пирогов, караваев хлеба, стеклянных банок, наполненных печеньем и домашней стряпней.

- Я даже не понял, что он обиделся, - пожаловался Салли. – Оделся и ушел, когда я принимал пенную ароматную ванну.

Морелли задрал высоко бровь:

- Пенную ванну?

- Эй, дайте мне шанс. РуПол (РуПол — известный американский исполнитель, автор песен и актёр, использующий женский образ. Также принимает участие в телевизионных передачах и постановках. В отличие от многих других трансвеститов использует также и свой мужской облик. – Прим.пер.) говорит, что полагается принимать ванну с пузырьками, вот я это и делал. Типа прикоснись к своей гребаной женской сущности.

Морелли ухмыльнулся.

Салли был одет в черное бикини от Келвина Кляйна и колготки и держал хитроумную штуковину, которая выглядела как корсет с бюстгальтером.

- Тебе придется мне помочь, - заявил он. – Я не могу влезть в эту штуку сам.

Морелли поднял вверх руку:

- Справляйся сам.

Салли вперил в него взгляд:

- Ты гомофоб что ли?

- Нет, - произнес Морелли. – Я просто итальянец. А это большая разница.

- Ладно, - вмешалась я. – Что я должна сделать?

Салли втиснулся в корсет и водрузил его на место.

- Затяни потеснее эту хреновину, - попросил он. – Мне нужна талия.

Я потянула за шнурки, но не смогла соединить их вместе.

- Я не могу сделать это. У меня руки не той длины.

Мы оба воззрились на Морелли.

Морелли раздраженно вздохнул.

- Черт, - произнес он, вставая с дивана. Потом взялся за шнуры, приложил ногу к заднице Салли и дернул.

- Уф, - выдал Салли. Он посмотрел поверх плеча на Морелли: - Ты уже прежде это проделывал.

- Долан обычно надевал одну из таких штуковин, когда работал под прикрытием.

- Мне не стоит рассчитывать, что и макияж ты Долану делал?

- Прости, макияж вне моей компетенции, - сказал Морелли.

Салли взглянул на меня.

- Да без проблем, - заверила я. – Ведь я из Бурга. Я накладывала макияж на Барби раньше, чем начала ходить.

Полчаса спустя я сделала ему подходящую шлюшную раскраску. Мы натянули ему парик и напоследок расчесали. Салли застегнул молнии на черной кожаной юбке и черном кожаном топе. После чего стал похож на Мадонну на встрече «Ангелов Ада» (байкеров – Прим.пер.) Потом сунул лапы четырнадцатого размера в туфли на платформе и с высокими каблуками и был готов.

- И как ты вовремя успеваешь? – спросила я.

Он схватил зачехленную гитару.

- Да, я крут. Так как я выгляжу? Здорово?

- Ну, э… ага.

Если вам нравятся почти семифутовые чуть кривоногие парни с крючковатым носом, волосатой грудью и руками, наряженные как невеста-валькирия.

- Вам стоит пойти со мной, – произнес Салли. – Я познакомлю вас с остальной группой, и вы можете потом остаться и посмотреть представление.

- Знаю я, как провести с девушкой свидание, верно? – заметил Морелли.

Мы прошли с Салли в лифт и поехали вслед за ним от парковки. Он сделал крюк вдоль реки и выехал на Роут 1 с севера.

- Как мило с твоей стороны было помочь ему с корсетом, - произнесла я.

- Ага, - подтвердил Морелли. – Я сам мистер Чувствительность.

Салли проехал миль пятнадцать, замигал, поэтому мы поняли, что он поворачивает. Клуб находился с правой стороны магистрали, весь сияя красными и розовыми огнями. На стоянке уже было полно машин. Вывеска на крыше рекламировала только женское ревю. Я догадалась, что это было представление Салли.

Салли выбрался из «порша» и поправил юбку.

- Мы тут уже четыре недели играем, - пояснил он. – Нам нравятся гребаное постоянство.

Постоянство – то, что мне неведомо.

Морелли оглядел стоянку:

- Где машина Сахарка?

- Черный «мерседес».

- Дела у Сахарка процветают.

Салли усмехнулся:

- Вы когда-нибудь видели его в обличье трансвестита?

Мы оба отрицательно потрясли головами.

- Когда увидите, то поймете.

Мы проследовали за Салли через вход в кухню.

- Если я пройду в парадное, толпа меня сметет, - пояснил он. - Эти люди такие скоты.

Мы прошли по унылому узкому коридору в заднюю комнату. Помещение было наполнено дымом, здесь было шумно и полным-полно Красоток. Всего их было пятеро. Все одеты в различного вида кожаные наряды за исключением Сахарка. На Сахарке было кроваво-красное атласное платье, которое сидело на нем, как вторая кожа. Оно было короткое, тесное и столь гладкое спереди, что я бы подумала о вмешательстве хирургии. На нем был парик под Мэрилин, и в мои лучшие дни я не выглядела лучше. Я бросила искоса взгляд на Морелли, он явно онемел от той же очарованности, что испытала и я. Я снова обратила внимание на Сахарка. И тут-то меня осенило.