Четыре папочки на рождество

— Хотя, если у тебя нет снегоступов, не похоже, что ты куда-то уйдешь.

Я потягивала вино, нервная энергия нарастала с каждой секундой.

Я больше не могла этого выносить. Я должна была спросить.

— Хорошо, — сказала я, ставя свой стакан на кофейный столик. — Если есть что-то, что вы, ребята, хотите рассказать мне о моей работе, давайте послушаем это прямо сейчас. Я могу справиться с отказом, я могу справиться с увольнением. Но есть единственное, в чем я не сильна, так это в предвкушении.

Слова сами собой слетели с моих губ.

Парни смотрели друг на друга с одинаковым недоуменным выражением, как будто они не были уверены, что правильно меня расслышали.

Адам был тем, кто нарушил молчание.

— Ты думаешь, что мы привели тебя сюда, чтобы уволить? То есть сказать тебе, что ты больше не собираешься на нас работать?

Тайлер усмехнулся.

— Если бы мы это сделали, нашим следующим шагом было бы нанять несколько телохранителей, чтобы защитить нас от близнецов. Клянусь, они бы расправились с нами, размахивая крошечными кулачками, если бы мы тебя уволили.

Я была сбита с толку.

— Так, это не о том, чтобы уволить меня? Но это из-за моего спектакля?

— Нет, — сказал Маркус, его тон был грубым, как всегда. — Не это.

— Тогда… что это? Извините, что настаиваю, но все это кажется немного необычным, понимаете?

Мужчины снова посмотрели друг на друга. Я чувствовала, что, что бы это ни было, они не были уверены, с чего начать.

Мак, сделав глубокий вдох, начал.

— С тобой было очень приятно общаться, и дети уже без ума от тебя.

— Все равно, — сказал Адам. — Есть чертовски хороший шанс того, что после нашего разговора ты можешь передумать работать на нас.

Чем больше они говорили, тем больше я запутывалась.

Мак сжал губы в ровную линию, как будто понимая, что все они говорят очень загадочно.

— Обри, я сразу перейду к делу. Мы вчетвером, у нас есть чувства к тебе.

Моя кровь забурлила быстрее.

— И о каких чувствах мы говорим?

Тайлер ухмыльнулся.

— Мы все в тебя влюблены. Например, каждый из нас думает, что ты чертовски сексуальная, — он на секунду отвел взгляд, как будто жалел, что не сказал это больше красноречиво. — Ну, это больше, чем просто мы думаем, что ты горячая штучка. Ты нам всем нравишься, мы чувствуем связь.

— И мы думаем, что ты чувствуешь то же самое, — сказал Маркус.

— Мы говорим это не для того, чтобы поставить тебя в неловкое положение, — быстро добавил Адам.

— Ну, я вроде как чувствую, чувства, — признаюсь я.

— Ты хочешь сказать это один на один? — спросил Адам, наклоняясь вперед с выражением беспокойства в глазах. — Или двое на одного? В наши намерения не входило подавлять тебя или что-то в этом роде. Просто подумал, что так будет легче сделать это в открытую вместе. — Адам был добрым и любезным, как всегда, и это чертовски помогло мне почувствовать себя лучше из-за того, что складывалась очень странная ситуация.

— Нет, все в порядке. Я думаю. Но ты прав, лучше поговорить об этом всем вместе, — я закрыла глаза и подняла ладонь. — Но позвольте мне прояснить это. Все четверо из вас хотели поговорить со мной, потому что, ну, все четверо неравнодушны ко мне? Имею ли я на это право?

— Ты все правильно поняла, — сказал Мак. — Мы все находим тебя чрезвычайно интригующей.

— Более того, — продолжил Тайлер. — Ты замечательная. Ты забавная и умная, красивая и прекрасно ладишь с детьми… ты единственная в своем роде. Парень должен быть не в своем уме, чтобы не заметить, какая ты невероятная женщина.

Я поерзала на своем месте, не уверенная, как справиться со шквалом добрых слов, обрушившихся на меня.

Маркус сложил руки на груди.

— Есть причина, по которой мы хотели рассказать тебе об этом сегодня вечером. Послезавтра мы отправляемся на нашу миссию, и мы не хотели отвлекаться.

— Отвлекаться? Из-за меня?

Адам кивнул.

— Ага. Как, черт возьми, мы должны сосредоточиться на принятии решений об убийстве плохих парней, если мы все думаем о великолепной женщине в доме, гадая, что она чувствует к нам?

— Что она чувствует к… ним? — я спросила.

Реальность ситуации, наряду с ее странностью, начала доходить до меня.

Я была увлечена не просто одним из них, а всеми четырьмя.

Мой взгляд метался по комнате, переходя от одной пары глаз к другой. Я не могла поверить в то, что слышала, в то, о чем на самом деле был этот разговор.

— Как мы все к тебе относимся, — сказал Мак, как будто почувствовав мое затруднение, и понимая, что происходит. — Вот в чем дело. Мы… что ж, мы все четверо без ума от тебя.

Я открыла рот, затем быстро закрыла его, даже отдаленно не уверенная в том, что сказать. Я пристально уставилась на бокал вина передо мной, протянула руку, схватила его, поднесла к губам и сделала большой глоток.

— Вы, э-э, должны меня извинить, — сказала я. — Я не совсем привыкла к мысли о том, что четверо мужчин, причем четверо братьев, делятся со мной чем-то подобным.