Четыре подковы белого мерина

«Это я виноват перед тобой, Белка! Только я. Я же знал, как все начинается. Я знал, что такое любопытство до добра не доводит, но не остановил тебя. Это я привел домой людей из прошлого, которым плевать было на нашу любовь. Они сначала хватали своими липкими лапами твое фото, а потом с грязными носками завалились в нашу постель! И «угостили» от всей души! Жри – не хочу! Давись, но жри, потому что халява, плиз!»

Димку немного спасло то, что после исчезновения Белки он лечился, лежал дома и болел «на сухую». Это было очень тяжело. Порой ему хотелось бросить все, купить побольше, закрыться в своей комнате, помолиться, и…

Димка вспомнил, как однажды у них с Белкой было такое. И деньги были. Но вдвоем трудно было принять решение: они видели в глазах друг друга надежду. А вдруг ты сейчас опустишь занавес, а завтра все изменится. И солнце будет, и летний грибной дождь, а за ним гроза, и дети будут бегать по лужам, и мама высадит под окном гладиолусы. И только нас уже не будет, и всего этого мы не увидим! А так хочется увидеть! Ну, сегодня не получается, но, может… завтра?.. Бывают же чудеса! И почему бы им не произойти с нами?!!

Все-таки в нем желание жить перевешивало все остальные желания. И инстинкт самосохранения у него был развит, поэтому дорогу он переходил исключительно на зеленый свет. И жил. Паршиво, болея, почти умирая, но все-таки жил.

Спустя какое-то время Димка узнал, что Белку родители вытянули. Сначала больница, потом реабилитационный центр, потом психолог, который лечил ее от психологической зависимости. Все это Димке рассказала старая Белкина приятельница Маруся, которую он случайно встретил.

Маруся не знала, где Белку держат родители. А может, и знала, но не говорила. В загородном доме семья Белки по-прежнему не жила.

У Маруси Димка буквально вырвал телефон Белки и позвонил. Белка не сразу ответила: видела, что номер не знаком ей. Наконец в трубке раздался характерный щелчок, и до головокружения, до боли знакомый и родной голос произнес:

– Слушаю вас!

Димка даже отодвинул трубку от уха и посмотрел на нее внимательно. Голос Белки, а вот ответ… Белка никогда раньше так не говорила. Привычное веселое «Алё!» – это была Белка. А тут хоть и Белка, но какая-то чужая.

А она и была чужая. Стоило Димке открыть рот и сказать первое слово, как она узнала и, не выслушав, оборвала его:

– Больше не звони! – И пронзительные гудки отбоя забили ему в ухо. И можно было больше не звонить, все сказано…

Он, конечно, звонил, снова и снова, но она больше не отвечала, а на следующее утро он услышал, набрав ее номер: «Абонент временно недоступен»…

– Ма, может, мне уехать куда? Ну, подальше от Питера… Может, в Сибирь?

Лада вздрогнула. Ну какая Сибирь?! Чем он там заниматься будет?!

– Да устроюсь я куда-нибудь! Рабочие руки везде нужны!

Лада с усмешкой посмотрела на сына. «Рабочие руки»!

– Дим! Ты уж не смеши меня, ладно?! Здесь я хоть тарелку супа тебе налью! И крыша над головой у тебя есть. А в чужом месте… Ну как ты будешь жить, пока устроишься, например?

– Мама, но можно ведь сразу ехать, получив работу еще тут. Вон, куча газет с вакансиями! Сейчас можно и вахтовым методом завербоваться…

Лада с сомнением посмотрела на Димку. Нет, он, конечно, мужик, но комплекции не медвежьей: не высокий, хрупкий, больше похож на подростка. Какой вахтовик из него?! Да и «дружба» с наркотиками сделала свое дело: силы не те и здоровье не то.

– Дим, а с чего вообще мысли-то об отъезде?

– Не знаю… Обстановку сменить, уехать от старых знакомых…

Так, все так. Но еще он пытался бежать от себя. А куда от себя убежишь?!

– Мам, а может, мне вообще куда-нибудь далеко-далеко уехать? Хорошо бы в Америку, например! А что?! Мне сейчас очень нужно что-нибудь потруднее, чтоб как щенка в море…

– Димка! – Лада накручивала на палец выбившуюся из хвоста прядь волос. – А может, нам с тобой поехать куда-нибудь?

– Куда? В Америку?

– Чудила! Какая Америка?! А если хочешь знать, меня один человек приглашает в Новую Зеландию, вот!

– И что?

– И ничего… Город Крайстчерч. Почти край света…

– Мам, а почему бы и в самом деле тебе не поехать на этот край света?! Ведь интересно же!

– Дим, это ведь не в отпуск и не в командировку. Это, Димка, навсегда. А это страшное слово – «навсегда». За ним – просто пропасть. – Лада откинула голову на спинку кресла, и Димка увидел, как у нее блеснули глаза.

Свой длинный летний отпуск Лада проводила на даче, а Димка в городе. Ей не хотелось оставлять его надолго одного, и раньше она никогда этого не делала. Но она так устала от всех проблем, от бесконечного контроля над сыном, от подозрений, из-за которых у нее не было никакого душевного покоя. Она стала понимать, что никакой тотальный контроль не даст того результата, которого ждет она.

«Человек должен сам хотеть, сам думать: как жить, с кем и что делать, – как мантру, повторяла про себя Лада. – Человек должен сам… Только сам».