Четыре подруги эпохи. Мемуары на фоне столетия

— Я обратила внимание на молодого парня, который стоял на служебном входе в театр, — молодой, красивый, голубоглазый. И предложила ему принять участие в балете. Все вокруг смеялись, а мне без разницы, если человек способный. У него подходящая фактура, хороший слух, почему бы и нет?

— Кстати, Нина, поздравляю с премьерой. Балет «Лауренсия» наверняка станет одним из украшений репертуара вашего театра. Вдвойне приятно, что костюмы для него сделал наш замечательный театральный художник Александр Васильев.

— Да, мы с Сашей знакомы уже давно. Первая встреча была в Португалии, когда он делал костюмы для балета «Дон Кихот». Тогда у меня и мыслей не было, что я стану руководить театром и смогу пригласить его в Тбилиси работать над костюмами. Судьба? Думаю, что все в жизни происходит не случайно. Вот смотрите, как все получается в моей жизни, — умирает мой педагог Раиса Степановна Стручкова, Большой театр закрывают на ремонт, и я в этот момент получаю предложение возглавить театр в Тбилиси. Так, видимо, распорядились звезды. С уходом Стручковой этап, связанный с Большим, закончился и начался новый.

Раиса Степановна переживала, когда я согласилась переехать в Тбилиси: «Нина, ты берешь на себя такую обузу». Она переживала, что я брошу танцевать. Но я дала ей слово не оставлять сцену. Никогда не забуду, как пришла к ней в больницу (она уже тяжело болела) и встретила взгляд ее огромных голубых глаз. «Ты молодец, все правильно делаешь», — почти прошептала мне Раиса Степановна. Ей уже трудно было разговаривать…

Меня часто спрашивают, не жалко ли мне Большого театра. Конечно, Большой — это моя жизнь, и я всегда помню об этом. У меня вообще все довольно странно — я русская балерина, хоть и грузинка по национальности. Почему русская? Да потому что школа у меня русская. И везде, где бы я ни бывала, я ее прославляю. И буду делать это всегда. Балет — это Россия. Видите, мы и в Тбилиси ведем репетиции на русском и разговариваем по-русски. Политика есть политика. А люди есть люди.

— За это время в вашей жизни произошло и еще одно судьбоносное событие.

— Да, родилась моя Леночка. Вот смотрите, у меня с собой ее фото. Знаете, сейчас мне надо идти на репетицию. Давайте вечером встретимся у моих родителей и поужинаем. А я привезу Леночку, и мы познакомимся ближе.

Просторная квартира Ананиашвили-старших располагается в доме по соседству с оперным театром.

«Мы мальчишками бегали на все балеты великого Вахтанга Чабукиани, — рассказывал за столом отец Нины. — И даже пытались подражать ему — походке, манере одеваться».

Описывать грузинское застолье — все равно что пытаться перепеть соловья. На столе — все шедевры кавказской кухни. «Ах, как вкусно!» — то и дело вырывается у меня. «А разве в Грузии бывает по-другому?» — слышу справедливый ответ.

Стараюсь незаметно следить за тем, что ест сама Нина, — для балерины подобные пиршества наверняка большое искушение. Она держится стойко — немного овощей и тушеной курицы. И бокал вина, тремя каплями которого Нина смачивает губы дочери. «У нас сегодня праздник: нам год и два месяца».

Не могу удержаться от банального вопроса, задаваемого всем великим родителям: «Леночка, наверное, тоже балериной будет?» Нина улыбается: «Нет, она станет оперной певицей. Уже сейчас у нее идеальный слух и она с удовольствием пытается что-то петь».

Теперь идеальное время поговорить о детстве самой Ананиашвили. Родители Нины поначалу думали, что дочь станет фигуристкой. В домашнем архиве, который предусмотрительный глава семейства начал собирать аж в 1972 году (сегодня папки с газетными и журнальными статьями о Нине занимают несколько стеллажей), хранится грамота за первое место на юношеских соревнованиях по фигурному катанию. И фото 6-летней Нины, поднимающейся на пьедестал. Уже тогда она делала это так уверенно, словно знала, что триумфы только начинаются.

В Большой театр его будущая звезда впервые попала в 12 лет. Отец поехал в Москву в очередную командировку (доктор наук, он и сегодня активно занимается научной работой) и взял с собой Нину. «Папа всю ночь простоял в очереди за билетами на «Анну Каренину» в Большой. Мы сидели в пятом ряду, и я, глядя на сцену, сказала: «А ведь кто-то приходит в театр со стороны сцены!» Наверняка в московском хореографическом девочке из Тбилиси было нелегко. Но Нина за столом рассказывает о веселых моментах: как во время уроков по актерскому мастерству изображала уличного хулигана, разбивающего футбольным мячом окно на первом этаже. «А Андрис Лиепа здорово показывал вора, вырезающего из рамы в музее картинный холст».

По окончании училища родители ждали Нину в Тбилиси и каждый день звонили с вопросом, когда же она приедет. Но бабушка, которая перебралась с ней на время учебы в Москву, отвечала туманно: «Есть кое-какие соображения».