Четыре покойника и одна свадьба

– Почему бы и нет? – невозмутимо ответил Артамонов, словно и не подозревая, как ранит своими словами Васю. – Ваш брак с Еленой Осинкиной был крайне несчастливым. Вы сами в этом признавались. Деспотичная жена полностью вами повелевала. На ее стороне было богатство и власть, она видела, что вы прочно сидите на крючке. Поэтому она вовсю наслаждалась жизнью, как она это понимала, а от вас же требовались одни сплошные жертвы. Ваша матушка не могла не видеть, как вы страдаете, и понимала, что этот брак надо прекратить. Она же разговаривала с вами о разводе?

– Никогда.

– Тем хуже. Значит, это решение могло зреть в ней исподволь. И в то же время она понимала, почему вы не хотите разводиться с богатой женой, понимала, что в этом случае вы останетесь у разбитого корыта.

– Мама бы никогда не пошла на убийство. Она не так уж ценит деньги и то, что за них можно купить.

– Зато их цените вы. Но вы никак не могли решиться на убийство, а вот ваша мать решилась. Будучи женщиной неглупой, она могла использовать Гарика в своих целях и ваших целях.

– Да вы… У вас нет никаких доказательств в пользу этой дикой версии!

– Зато есть потрясающее желание докопаться до правды. Я хочу найти женщину, которая заставила бедного дурачка убивать близких ему людей. Это должна быть личность в высшей степени ловкая, хладнокровная и жестокая.

– Это точно не моя мать! Она совсем другая!

– Вы совершенно правы, – неожиданно легко согласился с ним следователь. – Я сегодня предложил задержанному посмотреть его взрослую приятельницу по нашей картотеке. В числе прочих фотографий подсунул и фото вашей матушки. И даже попросил особо задержать свое внимание на ней. Но результат меня, признаюсь сразу, разочаровал. Игорь не только не узнал вашу матушку, но заявил, что она не кажется ему даже отдаленно похожей. Дескать, женщина на фотографии стройная, моложавая, следящая за собой и потому симпатичная. А вот его знакомая была, напротив, сильно в возрасте и какой-то серой, бесцветной и опустившейся особой неопределенного возраста, но явно, что здорово за пятьдесят.

Вася вторично потерял дар речи, но теперь уже от охватившего его чувства облегчения. Но затем он снова возмутился:

– Как вы могли! Так вы с самого начала знали, что моя мама никого не травила! И чего же вы меня мучили?

– Хотел стимулировать ваш интерес.

– Какой еще интерес?

Вася ответил грубовато. Но следователь не обиделся.

– Вы должны побеседовать с вашей матушкой. Возможно, она что-то знает про эти капсулы.

– Нет, это вряд ли.

– Почему?

– Видите ли… моя мама совсем недолго проработала у отца. Собственно говоря, весь ее трудовой стаж занимал всего несколько месяцев. Потом она вышла замуж за отца, потом у нее родился я… Одним словом, в лабораторию мама так больше никогда и не вернулась.

– Возможно, она заходила туда к кому-нибудь в гости?

– Мама рассказывала, что когда стало ясно, на кого положил глаз начальник лаборатории, все сотрудники и особенно сотрудницы устроили ей такую травлю, что она об этом месте до сих пор вспоминает с содроганием. Нет, по доброй воле мама бы к ним больше не сунулась. И потом сама лаборатория в девяностых приказала долго жить. И идти-то больше было некуда.

– И никто из коллег отца не появлялся у вас дома?

– Никто. Иначе я бы об этом знал. У мамы от меня нету секретов.

– И все-таки поговорите с ней.

Вася пообещал. Они уже прощались, когда Васе пришел в голову один вопрос, и он выпалил его прежде, чем толком успел сформулировать для себя, зачем ему вообще нужен ответ на этот вопрос.

Он спросил:

– А при каких именно обстоятельствах Гарик встретился с этой своей… посланницей судьбы?

Следователь ему ответил. И от услышанного ответа мысль у Васи заработала с удвоенной скоростью. Теперь он знал, что именно и у кого станет спрашивать.

Глава 18

Несмотря на все события минувших дней, Дарья Сергеевна была на своем посту в их офисе. Когда Вася появился перед ней, она сперва долго смотрела на него, как будто бы не верила, что это и впрямь он. А потом всплеснула руками и чуть не расплакалась:

– Вася! Голубчик! Вернулся!

– Да, я вернулся, Дарья Сергеевна. И вернулся насовсем. Все обвинения против меня сняты. Я не убивал ни Лену, ни Отара Ревазовича, ни тем более Нину Ивановну.

– Вот счастье-то! А я ведь, Вася, никогда не верила, что это ты.

– Но в связи с этим у меня есть к вам вопросы.

– Какие вопросы?

– Вы же приходитесь Осинкиным родней, так вы говорили?

– Очень дальней родней, Васенька.

– Но фамилия у вас Осинкина.

– Так что же? Мой последний муж был троюродным братом покойного Осипа. От мужа мне и осталась фамилия. А родство наше с Осипом было все равно дальше. Но почему ты спрашиваешь?

– Я вот к чему веду, если бы умерла Лена, я оказался бы в тюрьме, и все прочие Осинкины, кроме вас, тоже бы сгинули, кто стал бы тогда наследником Лены?

Дарья Сергеевна ответила быстро и не задумываясь:

– Тюлькины.

– Кто? Какие еще Тюлькины?

– Сестра у Осипа имеется родная, по мужу – Тюлькина. Ну и дети ее тоже Тюлькины. Им и наследниками быть, случись с тобой что.