Четыре повести о Колдовском мире

— Глупости! Они другие, в этом все дело. Непохожи на нас. Ну вроде Древней Расы. Ими управляет Луна. Разве вы этого не знали? Кровь движется в них приливами, как в море.

— Ты богохульствуешь, — возмутился Кольт. Дансер рассмеялся. Тут в разговор вступил Айэс. Голос его был тих, но отчетлив.

— Насчет приливов это верно. Я знаю это, помню. А все остальное — ерунда. Она мертва, и вам это известно. Та, которой мы должны остерегаться. Колдунья, крадущая души, Йонкара, — услышав это имя, все содрогнулись. Даже он запнулся, произнося его. — Женщины такие же люди, как и мужчины, только слабее. Вот эта их слабость и была оружием Джонкары. Она управляла нашими женщинами, а через них — всеми нами. И все же именно женщина помогла ее уничтожить.

— Да, — подтвердил Сноукэт. — Колдунья из салкаров. Вспомните, что она сделала с Ривери. Заманила его, превратила в тряпку, увела из братства. Теперь он с ней и с соколом скитается по миру и как только встречает брата, тут же старается обратить его в свою веру. «Освободите женщин, — говорит он, — Живите с ними. Учите их. Заставьте их любить мужчин». К чему это все приведет? Женщины ездят верхом, носят оружие, приручают соколов.

Все задохнулись от возмущения. Сноукэт перешел все границы дозволенного.

— Да если бы тебя сейчас услышали братья… — закричал Кольт.

— Тебя-то они точно услышат, — громко зевнул Дансер. — Не будьте же смешными. Соколы никогда не выберут женщину. Мне жаль бедного Ривери. Если он не будет осторожен, то сделается парией, а этого я не пожелаю никому. Даже сокольничему с салкарской женщиной в придачу.

Шэдоу старается не слушать. Рука скользнула под грубую рубашку. Пока маленькая, но растет, так же, как и ее сестра-близнец. И Луна откликается на ее приливы. Детская магия уходит и дает дорогу взрослой магии. Магии женщины.

Соколы знают. Когда Шэдоу будет проходить испытание, они поднимутся все разом и станут рвать ее на мелкие кусочки. Потому что ее избрали. Потому что с помощью магии, хитрости, лжи и умолчания, с помощью заклинаний, обращений к Луне и к другим Силам женщина пробралась в ряды молодых кандидатов в братство.

— Нет, — беззвучно произнесли ее губы. В мозгу зазвучали голоса. Появились таинственные лица. Они то утрачивали выражение, когда думали, что их могут увидеть мужчины, то не скрывали страсти и ума, когда высокомерные и трусливые мужчины были далеко.

Одно лицо она видела отчетливее других. Годы и боль, вызванная жестокостью Поворота, оставили на нем глубокий след. Иверна, предводительница женщин из рода сокольничьих:

— Джонкара умерла, — сказала она. — Мы ждали, страдали, скрывали ото всех, кто мы такие и что делаем, чтобы не знали мужчины, а через мужчин — Йонкара. Теперь мы свободны. Она не может больше влиять на нас, подчинять своей воле, соблазнять обещаниями власти. Это все пустые обещания. Она ничего бы нам не дала. Напротив, мы стали бы ее слугами.

— Почему? — одними губами спросила Шэдоу.

— Сила. Все дело в Силе. У ведьм из Эсткарпа была Сила: они не только знали магию, они управляли странами. У лордов есть эта Сила. Колдеры хотели ее заполучить. Вот и наши мужчины думают завладеть ею, хотя бы через нас.

— И вы хотите ее получить. А меня избрали, чтобы я для вас ее добыла. Приказали скрываться под видом мальчика. Быть скромной, но в случае нужды произносить заклинание. Пройти испытание. Быть избранной соколом. Но, — сказала Шэдоу, — соколы все знают. Они знают.

— А разве они ненавидят?

Шэдоу легла лицом вниз. Грудям это не понравилось, но поблажки она им не дала. Иверна была не сновидением, и не воплощением ее страха. Она и в самом деле была там, в мозгу Шэдоу. И ждала.

— Нет, — прошептала Шэдоу. — Нет. Они не ненавидят меня. Иногда… кое-кто разрешает к нему прикоснуться и даже, когда он в полете, дает тайком способность видеть его глазами. Когда никто не смотрит. Чтобы нас обоих не наказали. Но быть не может, чтобы меня избрали. У соколов сохранились прежние страхи. Они никогда не отдадут брата женщине.

— Ты должна попросить.

— Да разве у меня когда-нибудь был выбор? — горько рассмеялась Шэдоу. — Я всегда была твоим послушным орудием. Я позволила тебе выковать себя по твоему образцу, а братьям — обточить. Ну а сейчас разрешила тебе собой владеть. И даже не могу спросить, по какому праву.

— Потому что настало время. Потому что мы уже достаточно настрадались. Потому что ты не первая, но зато единственная, кто зашла так далеко и нигде себя не уронила — ни в испытаниях, ни в обучении, ни в силе духа.

У Шэдоу оставалось мало сил. Она могла убежать. Ей были известны один-два магических приема, с помощью которых можно ослепить даже сокола. Шэдоу владела оружием, ездила верхом, знала военное дело. У нее была Сила. Только за одно это ведьмы приняли бы ее в свои ряды. Какое бы это было торжество. Колдунья из рода сокольничьих, Сила из Соколиного Гнезда. Это было бы сильным ударом по самолюбию братьев, даже и без избрания.

Шэдоу вздохнула. Пусть она женщина, и колдунья, и шпионка, и будущая предательница, но она из сокольничьих. Эсткарп не ее земля, и люди в нем чужие.