Четыре птицы

И осуждение, и кара —

Какая это чепуха

Пред обаянием кошмара

И вожделенностью греха.

Прелестной грешницы улыбка —

Небрежный ангельский лубок,

Такой таинственный и зыбкий,

Как сладкое движенье ног.

И не грешу уже, не каюсь,

Не приклоняюсь, не молюсь —

Я, точно сахар, растворяюсь,

Шипенью жизни отдаюсь.

На Волге

Ты выбираешь полубога —

Он молод, крепок и красив.

И выбор твой, подумав строго,

Естественен и справедлив…

А мне отсыпано сверх края

От ночи радостных даров:

Следить, как баржи проплывают,

Кормить нахальных комаров,

Где опрокинутые звёзды

Над огоньками за рекой

Рассеивают тёплый воздух,

Как будто говорят со мной.

И вовсе это не проклятье,

А просто – жизни колея.

Не для меня твои объятья,

Зато Вселенная – моя!

Монета

Когда мы впервые с тобой обнялись

В ночи уходящего лета –

Как будто бы две половинки слились

Разломленной древней монеты.

Как будто бы время для нас истекло

Раздельного существованья.

Нам холодно было, а стало тепло,

И просто, как просто дыханье.

И кто бы свиданьем назвать это смог,

Ошибкой, любовной напастью?

Дворовые кошки собрались у ног –

Погреться у нашего счастья.

Куклы

Куклы женщин – опарыши в биомассе,

Они знают цель, марафет наводят,

Они сами растут и ресницы красят,

Грузят в память звуки простых мелодий.

Как одна по лекалу, и все – принцессы!

Куклы женщин развозят на Мерседесах.

На потеху господ, что сегодня в силе, —

Смысл игрушек в том, чтобы их купили.

Для них счастье – дом, где внизу детины

Со свиным прищуром и вонью псины.

Счастье – жить безбедно, листать журналы,

Обсуждать с подружками сериалы,

Иногда целуя в свиные рыльца

Своих толстых боссов, своих кормильцев.

Море, яхты, солнце, всё это будет,

Но владельцы кукол, и те – не люди.

В магазине, в офисе, на тусовке,

Да, не люди вовсе, а заготовки:

Те кусочки глины, что вниз упали,

При созданьи Адама, тогда, в начале,

Прихватив случайно с собой немного,

От Святого Духа, живого Бога.

Расползлись по шару и расплодились,

И в обличье божие нарядились.

А кусочкам глины, ну что им надо?

Ухватить, продать, отгрузить со склада.

Дальний звук трубы их порой тревожит,

Но неспящих он разбудить не может.

Ни открыть глаза, ни вернуться к свету,

Ни отдать души – её просто нету.

Остается им набивать утробу,

И на нас смотреть с затаённой злобой.

Только всё – неправда. И те, и эти

Обитают со мной на одной планете.

Также плач их тих, иногда болеют,

Нет внедрённых в них марсиан на шее.

Различить нас в зеркале не сумею,

И чем ближе сходство – тем всё страшнее.

Полюбил я принцессу