Четыре сезона

– С утра нет аппетита, малыш?

Еще раз меня так назовешь, и я воткну тебе нож прямо в глаз!

– Нет, пап, спасибо.

Отец с любовью посмотрел на сына, у которого на мочке правого уха осталось пятнышко от крема для бритья.

– Наверное, из-за Бетти Траск.

– Возможно, – признался Тодд с вымученной улыбкой, которая сползла с лица, едва отец отправился на улицу забрать газету.

А что бы ты сказал, если б узнал, что она – потаскуха? «Знаешь, пап, а на дочурке твоего дружка Рея Траска пробы ставить негде!» Да она бы сама вылизывала себе промежность, если б только могла дотянуться! Она на этом просто помешана! Самая что ни на есть грязная шлюха! За пару дорожек кокса ее может поиметь любой! А нет кокса, не страшно – она даст просто так! Да она трахнется с псом, если не найдется кого-то другого. Как тебе это? Помогает проснуться?

Усилием воли он отвлекся от этих мыслей, но знал, что это ненадолго.

Отец вернулся с газетой. Тодду бросился в глаза заголовок: «Суд над шпионами подходит к концу».

Дик сел за стол.

– Бетти очень мила, – сказал он, – она напоминает мне твою мать, когда мы только познакомились.

– Правда?

– Такая симпатичная… юная… свежая. – Дик мечтательно прикрыл глаза, но тут же, очнувшись, с тревогой посмотрел на сына. – Я вовсе не хочу сказать, что наша мама сейчас не так красива, но в юности все девушки… как будто сияют изнутри, если можно так выразиться. А потом это сияние исчезает. – Дик пожал плечами и развернул газету. – C'est la vie[23]. Тут уж ничего не поделаешь.

Она просто течная сучка! Вот и все ее «сияние»!

– Ты ее не обижаешь? – Отец быстро просматривал газету, продвигаясь к разделу спорта. – Не распускаешь руки?

– Все нормально, пап.

Если он не перестанет, я… я за себя не ручаюсь! Заору! Или запущу в него кружкой! Или еще что-нибудь!

– Рею ты нравишься, – рассеянно произнес Дик. Он наконец добрался до спортивных новостей и углубился в чтение. За столом воцарилась долгожданная тишина.

Бетти Траск прилипла к Тодду после первого же свидания. После кино он повел ее на укромную аллею, где обычно уединялись влюбленные парочки. Это было естественно – они могли провести там полчаса, целуясь и обжимаясь, а на следующий день поделиться впечатлениями с друзьями. Она сможет закатывать глаза и рассказывать, как отбивалась от его домогательств: «мальчишки такие примитивные», а она не из тех, кто на первом же свидании соглашается на все. Подруги, конечно, покивают, а затем побегут стайкой в туалет, чтобы сделать там свои дела – подкраситься, сменить прокладку или чем там они еще занимаются…

Что же до ребят… тут требовалось продемонстрировать желание и проявить настойчивость. После предварительного этапа следовало перейти к главному. По крайней мере попытаться. Потому что репутация очень важна. Тодд вовсе не собирался прослыть жеребцом, но хотел, чтобы его считали нормальным. А если парень даже не пытается проявить инициативу, об этом быстро становится известно. И возникают вопросы, все ли с ним в порядке.

Поэтому он водил девчонок на Джейнс-Хилл, целовал их, щупал и даже заходил чуть дальше, чем они позволяли. Но на этом все заканчивалось. Девчонки его останавливали, он, немного повозмущавшись для виду, отступал и провожал их домой. Что они потом станут рассказывать подружкам, было уже не важно. Никаких оснований считать, что с Тоддом Боуденом что-то не так. Однако…

Однако с Бетти Траск все вышло по-другому, поскольку она давала с первого раза. На каждом свидании. И в промежутках между ними тоже.

Первый раз это произошло примерно за месяц до злополучного сердечного приступа проклятого нациста, и Тодд еще удивился, как ловко у него все вышло, учитывая полное отсутствие опыта… Наверное, примерно так новичок-питчер отлично про-

водит свой первый бейсбольный матч, когда его вдруг неожиданно выпускают на поле. Просто не перегорел заранее из-за нервотрепки и комплексов.

Раньше Тодд всегда чувствовал, когда девушка для себя решает, что на следующем свидании уже можно уступить. Он отлично понимал, что при его внешности и перспективах являлся желанной «партией» для дочерей в глазах их похотливых матушек. И как только он ощущал, что девушка готова на все, тут же переключался на другую. Мало того, Тодд признавался себе, что, случись ему встретить по-настоящему фригидную девушку, он бы с удовольствием крутил с ней роман долгие годы. А может, даже и женился.

Но с Бетти все прошло на удивление гладко: в отличие от него она не была девственницей. Она помогла ему войти в нее, причем это было как нечто само собой разумеющееся. И в самый разгар соития она, не удержавшись, воскликнула: «Как же я обожаю трах!» Причем произнесла это так, будто речь шла о клубнике с мороженым.

Потом их секс – всего они занимались этим пять раз (вернее, пять с половиной, если считать прошлый вечер) – уже не был так хорош. Можно даже сказать, что от раза к разу он ухудшался… хотя Бетти вряд ли об этом догадывалась (по крайней мере до последнего случая). Мало того, она даже считала, что ей повезло заполучить «жеребца» своей мечты.