Четыре сезона

– Чего тебе нужно? Денег? У меня их нет. В Южной Америке деньги водились, правда, с наркотиками или чем-то опасным и романтичным это никак не связано. В Бразилии, Парагвае и Санто-Доминго есть, вернее, была своего рода община из бывших вояк, скрывавшихся после войны. С ее помощью я сколотил состояние на природных ископаемых – олове, меди, бокситах. А потом наступили новые времена – национализм, антиамериканизм. Может, перемены и коснулись бы меня, но на мой след напали люди Симона Визенталя. Одно несчастье притягивает другое, как течная сучка – кобелей. Дважды меня чуть не схватили, один раз эти жиды уже были за стеной в соседней комнате… Они повесили Эйхмана, – прошептал старик, непроизвольным движением потирая шею. Его глаза округлились от

ужаса, как бывает у детей, слушающих страшные сказки вроде «Гензель и Гретель» братьев Гримм или «Синей Бороды» Шарля Перро. – Он был старым человеком, безобидным и далеким от политики. А его все равно повесили.

Тодд молча кивнул.

– Устав от преследования, я обратился к людям, способным мне помочь. Они были моей последней надеждой.

– Так вы обратились в Организацию бывших членов СС? – Глаза у Тодда загорелись.

– Нет, к сицилийцам, – сухо уточнил Дюссандер, и Тодд снова разочарованно вздохнул. – Они все устроили. Фальшивые документы, выдуманное прошлое. Пить не хочешь?

– Хочу. Есть кока-кола?

– Кока-колы нет.

– А молоко?

– Молоко, – кивнул Дюссандер и прошел на кухню. – Сейчас я живу на проценты с акций, – донесся оттуда его голос, – а акции купил после войны на чужое имя через банк в штате Мэн. Если тебе интересно, банкира, который все это устроил, через год посадили за убийство жены. Жизнь полна неожиданностей, nein?[6]

Хлопнула дверца холодильника.

– Сицилийские шакалы понятия не имели об акциях, – продолжал старик. – Это сегодня их можно встретить везде, но в те годы дальше Бостона они не добирались. Знай они об акциях, наверняка бы все отобрали и отправили меня голодать на пособие и продовольственные талоны.

Тодд услышал, как открылась дверца шкафа, и булькающий звук льющейся жидкости.

– Небольшой пакет акций «Дженерал моторс», немного – «Американ телефон энд телеграф», сто пятьдесят акций еще одной компании. Банкира звали Дюфресн – я запомнил, потому что в ней есть нечто общее с моей фамилией. Так вот, при убийстве жены тому банкиру не хватило той самой осмотрительности, которую он проявил при выборе растущих акций, ведь он

сам определял, какие бумаги покупать. Crime passionnel[7]. Это лишний раз доказывает, что люди – просто умеющие читать болваны.

Шаркая, старик вернулся в гостиную с двумя зелеными пластиковыми стаканчиками, которые обычно бесплатно дают в подарок при открытии бензоколонок. Заправил бак – получи стаканчик. Один стаканчик Дюссандер протянул Тодду.

– Первые пять лет я жил на проценты, не зная никаких забот, а затем продал часть акций и купил этот дом и небольшой коттедж на побережье. Потом инфляция, кризис… Пришлось продать коттедж, а за ним и остальные акции, поскольку цены на них взлетели до небес. Жаль, что в свое время я не купил больше. Но я боялся, что такие вложения ненадежны, а цена подскочила из-за биржевых спекуляций… – Он горестно вздохнул и щелкнул пальцами.

Тодд, заскучав, приуныл. Он явился сюда вовсе не за тем, чтобы выслушивать сетования Дюссандера по поводу акций. У него и в мыслях не было вымогать у него деньги. Зачем они ему? На карманные расходы давали родители, и потом – он же развозил газеты. А если вдруг понадобится больше денег, то всегда можно подработать стрижкой газонов.

Тодд поднес молоко к губам и замер. На его лице расплылась довольная улыбка, и он протянул стакан старику.

– Отпейте сначала вы, – сказал он, хитро улыбаясь.

Дюссандер удивленно на него посмотрел и, сообразив, в чем

дело, иронически закатил глаза.

– Господи Боже! – Он взял стакан, отпил два глотка и вернул. – Не задыхаюсь. Не хватаюсь за горло. Никакого запаха горького миндаля. Это молоко, мальчик. Молоко. Из коробки с улыбающейся коровой.

Тодд наблюдал за ним, не сводя пристального взгляда, потом сделал маленький глоток. Да, на вкус – самое обычное молоко, но почему-то пить вообще расхотелось, и он поставил стакан на стол. Дюссандер пожал плечами, поднял свой стакан и, отхлебнув, причмокнул от удовольствия.

– Шнапс? – поинтересовался Тодд.

– Бурбон «Эйшн эйдж». Отличный. И дешевый.

Тодд поскреб ногтями швы на джинсах.

– Выходит, – продолжил Дюссандер, – что поживиться за мой счет у тебя точно не выйдет.

– Что?

– Шантаж, – пояснил Дюссандер. – Разве не так это называется в сериалах типа «Менникс», «Барнаби Джонс» и прочих? Вымогательство. Если ты…

Тодд расхохотался – искренне, заливисто. Он мотал головой, не в силах остановиться, и буквально давился от хохота.