Четыре сезона

Мальчик поехал домой, когда на часах было почти пять. Он чувствовал себя абсолютно разбитым и опустошенным, перед глазами плыли круги, внутри все клокотало от чувства бессилия и злобы. Каждый раз, когда взгляд уходил в сторону от раскрытого учебника с непонятными идиотскими значками множеств, подмножеств, упорядоченных пар и декартовых координат, раздавался скрипучий голос Дюссандера. О присутствии старика напоминали только этот голос, мерное поскрипывание кресла-качалки и сводивший с ума стук шлепанцев о пол. Старик сидел, как стервятник, поджидавший смерти своей добычи. Почему все это случилось? Как он мог угодить в такую переделку? В голове царила полная неразбериха. Сегодня Тодду удалось кое-что понять в теории множеств, за которую он получил неуд как раз перед самыми рождественскими каникулами. Ему даже показалось, что эти знания улеглись в голове с громким щелчком, но их явно будет недостаточно, чтобы написать контрольную на следующей неделе.

До конца света оставалось всего пять недель.

Краем глаза он заметил сойку, лежавшую на боку возле обочины. Ее клюв медленно открывался и закрывался. Она безуспешно пыталась отползти в безопасное место. Тодд решил, что ее сбила проезжавшая мимо машина и отбросила в сторону. Глаза-бусинки раненой птицы неотрывно следили за ним.

Тодд долго ее разглядывал, придерживая руль велосипеда. На улице стало заметно прохладнее. Друзья, наверное, все это время проторчали на бейсбольной площадке на Уолнат-стрит, где отрабатывали подачи и прием, а скорее всего просто разминались или тренировались с битой. В это время года начинались всякие бейсбольные состязания. Поговаривали, что собираются создать школьную команду для участия в неофициальном городском чемпионате, а некоторые родители мечтали о соревнованиях и посерьезнее. Тодд, конечно, играл бы питчером. Он был настоящей звездой в команде детской бейсбольной лиги, пока в прошлом году не вышел из нее по возрасту. Играл бы!

А что теперь? Теперь ему только и остается сказать: Парни, я здорово влип. Связался с военным преступником и думал, что он у меня в руках. А потом – просто умереть со смеху! – выяснилось, что я сам оказался в его власти. Мне начали сниться кошмары. Посыпались неуды, и я переправлял оценки в табеле, чтобы родители ничего не узнали. А теперь приходится заниматься как проклятому. Я не боюсь, что меня вышибут из школы. Я боюсь попасть в колонию. Поэтому на меня не рассчитывайте – я не смогу с вами играть в бейсбол в этом году. Такие вот дела, парни.

Его губы скривила усмешка, очень похожая на ту, что он часто видел на лице Дюссандера. Лишенная веселья и уверенности, она совсем не напоминала его прежней открытой улыбки и, казалось, говорила: Такие вот дела, парни.

Тодд надавил на руль и нарочито медленно проехал колесами велосипеда по сойке. Послышался хруст тонких ломающихся костей и бумажное шуршание перьев. Развернув велосипед, Тодд проехал по дергавшейся в агонии птице еще раз. На переднем колесе описывало круги прилипшее к нему окровавленное перо. Птица затихла. «Сыграла в ящик», «дала дуба», «окочурилась», но Тодд все продолжал упрямо давить колесами расплющенное тельце. Он никак не мог остановиться – давил и давил птицу целых пять минут, и все это время на его губах играла та же горькая усмешка. Такие вот дела, парни.

10

Апрель 1975 года

Старик стоял посередине длинного строения и с довольной улыбкой поджидал спешившего ему навстречу Дэйва Клингермана. По обеим сторонам прохода располагались загоны с собаками, огороженные сеткой, на которую те набрасывались и яростно лаяли на посетителя. Судя по всему, старика совершенно не смущал ни оглушительный лай, ни стойкий запах псины, и Клингерман с первого взгляда распознал в нем настоящего

собачника. Он протянул улыбавшемуся старику руку и осторожно пожал его протянутую ладонь со скрюченными артритом пальцами.

– Здравствуйте, сэр, – обратился Дэйв к посетителю. – Ужас, какой шум, верно?

– Меня это совсем не смущает, – ответил старик. – Меня зовут Артур Денкер.

– Клингерман. Дэйв Клингерман.

– Рад познакомиться, сэр. Я прочитал в газете, – и даже не поверил своим глазам! – что вы здесь раздаете собак бесплатно. Видимо, я не так понял. Даже наверняка.

– Нет-нет, вы не ошиблись, мы действительно находим для них хозяев, – подтвердил Дэйв. – А если новых хозяев не найдется, нам приходится их умерщвлять. Штат выделяет день ги на содержание собак в течение шестидесяти дней, и все. Ужасно! Давайте пройдем в кабинет – там тише и не так сильно пахнет.

В кабинете Дэйв выслушал самую обычную трогательную историю, похожую на многие другие. Артуру Денкеру было за семьдесят, и он приехал в Калифорнию после смерти жены. Он не был богат, но жил по средствам и особенно ни в чем не нуждался. Старик страдал от одиночества – его единственным другом был мальчик, который иногда приходил почитать ему книги вслух. В Германии у него был чудесный сенбернар. Здесь, в Санта-Донато, он живет в доме с большим задним двором, который огорожен забором. И он прочитал в газете… Может…