Четыре солнца

Часто читают здесь утърже вазни съ три кусы — «урвал удачу с трёх попыток». Слову куса родственны покушение, искушение.

Поэт говорит о Всеславе, не придерживаясь последовательности событий. Битва на Немиге была раньше, но речь о ней зашла только теперь. Заметим, что слова съду токъ (утоптал ток) в большинстве изданий выглядят иначе: съ Дудутокь — и отнесены они к предыдущей строфе, толкуются как географическое название, однако вблизи Новгорода оно не обнаружено.

Съду токъ на Немизѣ,
    снопы стелють головами,
          молотять чепи харалужными,
              на тоцѣ животъ кладуть,
                  вѣють душу отъ тѣла.

            8 9 7 7 7, V?Немизѣ кровави брезѣ
    не бологомь бяхуть посѣяни,
          посѣяни костьми рускихъ сыновъ.          4 8 7 7 2, IV?

Битва сравнена с молотьбой, где головы — снопы, по ним бьют мечами, как цепами, на току жизнь кладут и веют не полову от зерна, а душу от тела. Не добром засеяны кровавые берега, а костями.

Всеславъ-князь людемъ судяше,
    княземь грады рядяше,

                          7 – 5 1 2, II?а самъ въ ночь вълкомь рыскаше:
    изъ Кiева дорискаше до куръ Тьмутороканя,      7 6 3 3 2, III?
великому Хърсови вълкомь путь прерыскаше.          1 3 3 3 2, IV

Жалобы и обиды обычно разбирались судьями. Всеслав же правил суд сам, что очень нравилось простым людям. Между князьями он распределял города. Это днём, а по ночам он рыскал волком, и так быстро, что до крика петухов мог попасть из Киева в Тьмутаракань.

Хорс — видимо, бог солнца.

Тому въ Полотскѣ позвониша заутренюю рано
          у святыя Софеи въ колоколы,

              (5 10 3 4 5, С?)    а онъ въ Кыевѣ звонъ слыша.                  (2 2 2 2 -, IV)  7 12 5 6 5, С?

Всеслав выстроил в Полоцке церковь Софии. И вот в то время, когда ему возносили там хвалу, он уже сидел в темнице.

Аще и вѣща душа въ друзѣ тѣлѣ,
          нь часто бѣды страдаше.

                6 1 7 2 2, III?

«Хотя и мудрым бывает иной человек, но часто от бед страдает». Как раз умным людям обычно и выпадает больше всего горестей.

Тъму вѣщеи Боянь и пьрвое припѣвку, смысленый, рече:
    «Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду
              суда божия не минути!»

            5 5 8 13 8, С

«Ни колдуну, ни умелому, ни даже птице от божьего суда не скрыться, смерти не миновать». Так надо бросить распри и прожить достойно!

О, стонати Руской земли,
    помянувше пьрвую годину
          и пьрвыхъ князей!                      3 5 3 5 5

, ДТого стараго Владимера
    нельзѣ бѣ пригвоздити
          къ горамъ Кiевскимъ.                   5 5 5 5 -, IV

Неясно, имеется ли в виду Владимир Красное Солнышко или Владимир Мономах. Но любого из них «нельзя было пригвоздить» к Киеву — оба часто ходили на врагов Руси. Или допустимо иное толкование: жаль, что Владимира нельзя было на веки вечные оставить в столице, при нём страна сохранила бы прежнее единство.

Сего бо нынѣ сташа стязи Рюриковы,
    а друзии — Давидовы,
          нъ розно ся имъ хоботы пашуть;
              копiя поють на Дунае!

              10 10 3 10 5, IV?

Теперь начнётся последняя часть поэмы, открывающаяся молением Ярославны. Слова зегзицею незнаемь понимали как «безвестной кукушкой»: эта птица живёт одна, а княгиня осталась без Игоря. Однако потом распространилось другое мнение: зегзица — чайка, она из-за своих жалобных криков считалась символом печали.

Ярославнынъ гласъ ся слышить,
          зегзицею незнаемь рано кычеть:
    «Полечю, — рече, — зегзицею по Дунаеви,

   7 4 11 7 4, Сомочю рукавъ бебрянъ въ рѣцѣ Каялѣ,            4 2 4 - 2, IIIутру князю кровавыя его раны
          на жестокомъ его тѣлѣ».              5 5 5 2 3, IV

Действительно, чайка здесь подходит больше: речь идет о реках, а кукушка живёт в лесу. Летя над водой, чайка задевает её концами крыльев — а княгиня собирается омочить рукав. Бебрянь — шёлковый (когда-то думали, что бобровый). Жестокое (в поэме жестоцее) тело толковали как могучее, но передумали — горячее, воспалённое.