Четыре социологических традиции

Основной урок книги Коллинза, вероятно, состоит в важности компромиссов между различными школами, методами, направлениями и подходами в социологии, возможности построения одних теорий на основе других. И в этом ценность и новизна его взгляда на историю социологии. Он показывает, на какой основе возникали национальные интеллектуальные традиции в системе «стимул—ответ», указывает на тенденции и политические импликации различных теорий и размыкает монадически замкнутые доселе национальные традиции и их системы социологических категорий. Но конвергенция школ и традиций — это не только теоретическое пожелание Коллинза, но и реальность современной социологии. В книге чувствуется великолепное владение материалом смежных наук. Можно быть уверенным, что и эта книга американского ученого найдет множество благодарных читателей в России не только среди профессиональных социологов, но и у представителей многих социальных наук.

Вадим Россман

ПРЕДИСЛОВИЕ

В этой книге речь пойдет о том заметном прогрессе, который был достигнут социологией в познании социального мира. Бытует мнение, что социологическое знание не является кумулятивным и что классические мыслители не теряют своей значимости, а иногда даже приобретают больший вес по сравнению с современными теоретиками и исследователями. Я постараюсь показать, что существуют фундаментальные направления мысли, которые тянутся от классиков социологии к современным теориям. И это совсем не означает, что в современной социологии нет существенных расхождений в теоретических подходах. Реальность современного интеллектуального мира такова, что социологи придерживаются противоположных точек зрения по многим фундаментальным вопросам. Но они расходятся далеко не по всем из них, и эти расхождения вовсе не исключают возможности теоретических прорывов, совершенных за последнюю сотню лет, одновременно в нескольких из этих традиций в процессе развития все более сложных и нетривиальных областей знания.

В первом издании этой книги я обратился к трем великим социологическим традициям. Первую из них я назвал традицией конфликта. С моей точки зрения, источником этой традиции в равной степени являются труды Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Макса Вебера. Марксистская и веберовская традиции часто рассматриваются как противоположные, но фактически, в социологической перспективе, между ними много общего. Обе эти традиции выдвигают и развивают теории капитализма, социальной стратификации, политического конфликта и связанные с ними макроисторические темы в социологии. Теоретики и исследователи в марксистской и веберовской традициях многое заимствовали друг у друга, особенно в последние годы. Если мы оставим в стороне политический активизм марксизма, а также наиболее консервативные течения политики, которые иногда ассоциировались с веберианством, и взглянем только на их идейные построения, нам станет ясно, что концептуально сложные идеи макроструктуры общества возникают на основе обоих флангов великой традиции конфликта.

Вторая традиция, которую мы обсудим, была названа дюркгеймовской по имени ее наиболее крупного представителя. Эта чисто социологическая традиция включает в себя Огюста Конта — он первым ввел этот термин, — а также Эмиля Дюркгейма, наиболее эмоционально отстаивавшего необходимость специфически социологического уровня анализа. Мне кажется, что эта традиция также распадается на два течения. Одно из них сосредотачивается на макроструктуре общества, но в органицистской и эволюционной перспективах значительно расходится с теорией конфликта Маркса, Энгельса и Вебера. Это течение берет начало в теориях таких далеких ее предшественников, как Монтескьё, Конт и Герберт Спенсер, и через самого Дюркгейма охватывает современных теоретиков функционализма — Роберта Мертона и Талкотта Парсонса. В последние годы эту сторону традиции Дюркгейма подвергали резкой критике за ее тенденцию к идеализации и опредмечиванию социальной реальности. Второе течение этой теории, которое я назвал линией социальной антропологии, ввело в обиход множество более реалистических идей. В нем подчеркивается значимость механизмов, на основе которых социальные ритуалы, имеющие место в группах «лицом к лицу», порождают чувство солидарности. Эти ритуалы также ведут к возникновению социально нагруженных символов, которые становятся важной частью моральных убеждений, кроме того, они очерчивают границы между группами инсайдеров и аутсайдеров. В последнее время в этой области происходило значительное развитие, например, в работах Ирвинга Гофмана о повседневных ритуалах. Другие социологи связали эту линию анализа с социальными классами и культурными основаниями стратификации, выстраивая таким образом мост между традицией Дюркгейма и традицией конфликта.