Четыре степени жестокости

— Зачем же тогда вы этим занимаетесь? — Я не ожидала, что мой вопрос так грубо поставит под сомнение смысл его деятельности, но брата Майка было трудно смутить.

— Искусство дает им уверенность, возможность выразить себя, быть может, первый раз в жизни. У большинства заключенных очень низкая самооценка, которая методично уничтожается через регулярные унижения и ограничения. — Он поднял руку: — Я никого не критикую. Но таково положение вещей. Мы совершенствуем систему наказания и тем самым еще больше стачиваем человеческую психику. Я по своему опыту знаю: невмешательство в систему наказания не способствует реабилитации, спасению души, чего я как раз пытаюсь добиться. Творчество помогает спастись от деградации, которую поддерживает закон. Творчество дает человеку стимул, позволяет почувствовать себя цельной личностью, заставляет задуматься о моральных и нравственных проблемах, помогает постичь свою душу. — Он рассмеялся. — Возможно, я немного хвастаюсь, но на конференции мое выступление оценили очень хорошо.

— Очень сложная задача. — Я говорила так, словно мы с ним на дружеской вечеринке и я наконец согласилась с его точкой зрения, которую пока еще не поняла до конца.

— Я пытаюсь завоевать их доверие, поощряю самовыражение и направляю искусство в русло восстановительного правосудия, которому мы все служим. Вам знакома подобная концепция?

«Восстановительное правосудие». Я и раньше слышала этот термин, и он всегда казался мне нелепым.

— Немного. Кажется, там позволяют преступнику и жертве поговорить о совершенном преступлении.

— Я считаю, это замечательный способ спасти душу, офицер Уильямс. Понадобятся годы, чтобы подготовить заключенных к подобному шагу, и еще годы, прежде чем заключенные смогут найти общий язык с людьми, которым они причинили вред. Но когда это происходит, когда обе стороны вступают в контакт, встречаются лицом к лицу, вы даже не представляете, какие чувства их охватывают и сколь велика сила гуманизма. Установив контакт, эти люди могут двигаться дальше, и часто подобное общение оказывает благотворное влияние на обоих.

— И вы думаете, жертва захочет наладить контакт с преступником?

— Этот контакт уже есть. Им не нужно его налаживать. Это лишь способ научиться управлять своей психикой. В противном случае, — он пожал плечами, — гнев и ненависть будут постепенно съедать вас подобно раковой опухоли.

Он пристально посмотрел на меня, и я поняла, что он по-настоящему верующий человек. Я же всю жизнь ни во что особо не верила. Разве что в необходимость заранее планировать свои действия на случай чрезвычайных ситуаций, которые могут произойти в любой момент, да еще, пожалуй, в ненадежность отношений между людьми, которые так превозносил брат Майк.

— Что ж, — улыбнулась я. — Меня восхищает то, чем вы занимаетесь. — Не хотела признавать, но я действительно восхищалась этим человеком. Возможно, все дело в его искренней вере.

— Мы оба выполняем трудную работу. — Его слова были такими простыми и честными, что я почувствовала, как маленькая льдинка в моем сердце растаяла.

— Джон Кроули работает над визуальным повествованием, — продолжал он. — Эта история, состоящая из картинок с текстом, посвящена теме восстановительного правосудия.

Такое описание комикса Кроули немного сбило меня с толку. Когда я листала его страницы, не заметила ничего, что натолкнуло бы меня на мысль о восстановительном правосудии.

— «Четыре степени жестокости». — Слова выскочили у меня непроизвольно.

— Вы видели его?

— Нет, — ответила я. — Слышала, как кто-то упоминал об этом комиксе. — Он понял, что я лгу.

— Если вас это так заинтересовало, возможно, вы захотите взглянуть на первоисточник произведения? Можете взять на время, если хотите.

Он протянул руку к висящей у него над головой книжной полке, достал оттуда тяжелую книгу с деформированными страницами и передал мне.

— В восемнадцатом веке английский художник Хогарт создал серию гравюр, которая называлась «Четыре степени жестокости». Хогарт верил, что может изменить людей. Он был реформатором. Среди его излюбленных тем была тема социальной несправедливости, а также причины, толкающие людей на совершение преступлений. Вы должны посмотреть их. У нас потом может получиться очень интересная беседа, и я испеку вкусное печенье.

Я не знала, дразнит он меня или просто хочет побыстрее отделаться от моего присутствия, поэтому встала и собралась уходить. Мне уже надоело притворяться.

— И еще, — произнес брат Майк таким тоном, словно это он стал инициатором нашего разговора. — Я должен передать вам кое-что не очень приятное.

— Что вы имеете в виду?

Это заявление немного встревожило меня. Брат Майк подошел к своему столу, взял картонную папку и вручил мне. Я осторожно взяла папку и заглянула внутрь.