Четыре стороны света и одна женщина

– Да, – еле слышно согласилась она, глядя в его спокойные серые глаза.

– И ты добровольно разрешила мне делать с собой все, так? – уточнил он, словно речь шла о какой-нибудь юридической мелочи. – Или есть что-то, в чем ты бы хотела меня ограничить?

– Нет, – ответила она после долгой паузы. Его лицо воспламенилось от глубинного, животного наслаждения от обладания женщиной. Но он взял себя в руки, кивнул и перешел на другую сторону островка, к ее ногам. Он взял ее за колени и резким движением раздвинул их в стороны. Арина невольно отреагировала и попыталась повернуться, но ленты держали ее, зафиксировав руки слишком далеко одну от другой. Теперь до места привязи она бы не дотянулась ни другой рукой, ни даже зубами. Беспомощность, беззащитность. Она приподняла голову, и Максим поймал ее взволнованный взгляд. Довольный, он склонил голову набок, продолжая непристойно ухмыляться.

– Красивое платье. Хороший выбор, чтобы мне понравиться, хотя ты нравишься мне любая. Такая, как сейчас, больше всего. Ты уверена, что тебе не нужно какое-то стоп-слово? Что-то, чем ты могла бы остановить меня? – Арина вздрогнула, когда он неожиданно сжал ее ноги. Железная хватка его сильных рук и пугала, и заводила, лишая ее способности мыслить. Стоп-слово? Хорошая идея, но она явно не понравится Максиму.

Он хочет, чтобы его власть не имела предела.

– Например, «красный»? – Он говорил очень спокойно, но Арина заметила, как напряглись мышцы его лица, как напряглись скулы и похолодел взгляд. Максим провел ладонями по внутренней стороне ее бедер, прикоснулся к тонкой ткани ее трусиков, затем рука проскользнула внутрь, и он резко потянул ткань трусиков вверх, заставив Арину вскрикнуть от боли. Максим внимательно следил за ее реакцией. Краешки трусиков врезались в ее тело, но он продолжал тянуть, делая ощущение еще более сильным. Ткань впивалась в промежность, и Арина невольно подалась вперед, чтобы ослабить давление.

Если не попросить стоп-слова, вдруг он сделает ей очень, очень больно? Вдруг заиграется и не сможет остановиться? Он же сам говорил, что он – ненормальный.

– Возможно, тебе нужно это слово, родная. Потому что потом, даже если ты будешь кричать, я не остановлюсь и не перестану развлекаться с тобой. Скорее, напротив, твои крики раззадорят меня, – сказал он и еще немного потянул за ткань. Арина вскрикнула и попыталась свести ноги.

Стоп-слово? А можно стоп-словом остановить кошмары Максима? Можно придумать защиту от той боли, которую она, Арина, испытала, когда ждала его и думала, что он ушел навсегда?

– Мне не нужно никакое стоп-слово, – выдохнула она и перестала сопротивляться. Боль была чувствительной, но она постаралась переключиться на что-то другое. Она смотрела на своего красивого, испорченного мужчину, лицо которого озарила хищная варварская радость. Он вытянул руку, и Арина увидела, что он держит прямо над ней кухонные ножницы.

– Уверена? – в последний раз спросил он, и тут Арина почувствовала настоящий страх. Нет. Ни в чем она не уверена. Ей даже дышать трудно от страха и беспомощности. Максим еще сильнее оттянул ее трусики и перерезал их, одним взмахом ножниц оголяя ее промежность. Она почувствовала возбуждающую наготу между ногами. Максим заставил ее расставить колени еще больше в стороны.

– Я подумала… – еле выдохнула Арина.

– Я знаю. Молчи, – покачал головой Максим. И улыбнулся. На этот раз улыбка была хорошей, открытой. Такой, какую нечасто увидишь на его лице. Он поднес ножницы к подолу ее платья, и она невольно вскрикнула.

– Нет!

– Красный? – ухмыльнулся он. – Поздно, королевна.

И он принялся медленно разрезать платье прямо на ней. Она задержала дыхание, глядя, как чудесное голубое одеяние превращается в кусок ткани. Максим аккуратно дорезал его до груди и остановился. Подтащил стул ближе к островку, вскочил на него и одним махом забрался на стол. Встав коленями на стол между ее бедрами, он ухватился за края платья.

Треск рвущейся на ней одежды показался Арине оглушительно громким, и ее грудь оголилась перед оседлавшим ее Максимом. Арина инстинктивно задергалась, пытаясь освободиться от пут.

Невозможно. Она попалась. Чувства были неподдельными, подлинными. Он хотел владеть ею – сейчас весь контроль был в его руках.

Это возбуждало. Совершенно по-иному, не так, как его поцелуи или нежность его прикосновений. Первобытные чувства – страх, желание, надежда – овладевали ею. Максим склонился и взял губами ее сосок. Потянул его на себя, пососал, добиваясь того, чтобы он поднялся и набух. Волна возбуждения прошлась по всему Арининому телу и неминуемо подняла второй ее сосок вверх. Обе груди напряглись навстречу его рукам и губам. Максим засмеялся, поймав ее взгляд.

– Нравится? Не отвечай. – Он склонился чуть ниже, поцеловал ее в губы, спрыгнул на пол и отошел к кухонной столешнице. Арина повернула голову, пытаясь увидеть, что он там делает, но он стоял слишком далеко и сбоку, так что ей было видно только его спину. Наконец он повернулся к ней, и она увидела у него в руках бокал вина.

– Подглядываешь? – спросил он, улыбаясь. – Это мы исправим.