Четыре Ступени (СИ)

В интонации Костьки мне послышался нажим. Я стиснул зубы и с трудом удержался, чтобы не врезать ему ногой в ухо. Он продолжал сидеть на полу, боком ко мне. Очень удобно дать ногой в ухо. Я сдержался, с чем до сих пор себя поздравляю. Что вы на меня так смотрите, Светлана Аркадьевна? Даже самый интеллигентный мужчина при определённых обстоятельствах может озвереть. А я - не самый интеллигентный. Да-а-а…

- Ведь не любишь! - повторил Вишневецкий.

- Люблю, - уже более внятно выговорила Оля. Таким тоном! Вы бы слышали. Яснее ясного, кого она на самом деле любила. Отвернула лицо к спинке дивана и тихо всхлипнула. Настолько жалобно - я мигом пришёл в себя. Любовь - это хорошо, это прекрасно. Но не за счёт меня, не за счёт моей семьи. Никому не позволю её разрушать. В том числе лучшему другу. Хотя, какой он мне друг?

- Ты вот что, Костя! Орать здесь перестань. Видишь же: она больна, ей вредно нервничать, она не хочет тебя видеть.

- Неправда! - Костя вскочил, заметался по комнате, как слепой, тыкаясь в разные углы. - Лёка, ты лжёшь! Зачем ты лжёшь, Лёка?!

Я не удержался. Мне мало было уже полученной сатисфакции. Хотелось большего, окончательной победы, полного разгрома врага. Заметил ему самодовольно:

- Ты ошибся. Она любит меня. И зря ты затеял эту историю, после которой никогда не сможешь бывать в нашем доме и видеть мою жену.

Костя не откликнулся. Бросился к телефону. Хотел срочно заказать номер в гостинице. Мне не улыбалось именно сейчас оставаться с Олей один на один. Тогда придётся объясняться с ней начистоту. Я уже догадался о правде и не собирался её выслушивать. Мало ли что жена могла выдать мне по-честному? При Косте не станет, факт. Кроме того, “скорая” традиционно задерживалась, и если Оле опять плохо станет, то я не смогу оказать нужную помощь. Неотложку всегда приходится ждать долго. Самому? Не знаю, как, не решусь, растеряюсь в нужный момент. Оттого попытался изобразить сомнительное благородство.

- Не звони сейчас никуда, не дури. Всё же мы, как и раньше, друзья. И потом, уже довольно поздно. Ни билет на самолёт заказать, ни номер в гостинице.

- Чепуха. Переночевать смогу у Петровых. А билет мне вообще не нужен. Договорюсь со знакомыми лётчиками.

- Не дури, - повторил я. - Оля будет переживать, а ей это сейчас вредно.

- Чёрт с тобой, - махнул рукой Костя. Стал названивать знакомым лётчикам.

Через несколько часов все вопросы были решены, проблемы улажены. Оля спала в комнате на диване, изредка всхлипывая во сне. Мы с Вишней перед сном курили на кухне. Выпивали по маленькой для разрядки напряжённости. И с горя, как говорится. У обоих имелась одна и та же причина. Только после первой рюмки я по-настоящему почувствовал, насколько издёргался и устал за прошедший вечер. Да, я оказался победителем в неравной схватке, но таковым себя не ощущал. Горек вкус иной победы. Тем не менее, мог проявить снисходительность к Вишне, которой тоже, кстати, не находил в себе. Я сыграл. Сыграл усталость, печаль, доброжелательность. Получилось хорошо. Костя ничего не заметил, не понял.

У нас с ним состоялся тот разговор, который между мужчинами допускается лишь за рюмкой, в определённом градусе подпития. Мы не были сильно пьяны. Однако, и трезвыми не были. К началу разговора хлопнули полбутылки за Олино здоровье. Без закуски.

- Может быть, ты теперь мне связно объяснишь, как, что и почему?

- Да что объяснять? - Костя потянул из пачки сигарету.

- Всё. Всё объясни. С начала и по порядку.

- Объясни, - передразнил он и задумался. - Да разве можно объяснить? Нравилась мне твоя жена. С самого начала нравилась. Она тогда тебе женой не была, если помнишь. В десятом классе. Но почему-то казалось, что не это главное. Целая жизнь впереди с кучей удовольствий. Любовь подождёт. Не к спеху. Наверное, так казалось, потому что я Лёке нравился больше, чем она мне.

- Врёшь!

- Зачем мне сейчас врать?

- Для самоуспокоения.

- Разве что… - Костя улыбнулся снисходительно. Сразу стало ясно - он не врёт. Кажется, именно за правду я его возненавидел.

- Она бегала за мной. По-своему, разумеется. Полшколы об этом знало. Один ты не замечал, поскольку вечно был чем-то или кем-то увлечён. В десятом классе, если не ошибаюсь, это была Танечка Столярова?

- Ты ещё детский сад вспомни. Ну, так что же Оля?