Четыре Ступени (СИ)

Светлана вздохнула с облегчением. Немного подождала. Едва шаги на лестнице стали затихать, удаляясь, закрыла дверь на ключ. Люля уже вовсю дымила сигаретой и кипятила в литровой банке воду для кофе, бормоча о необходимости купить нормальный электрочайник. Первое, о чём она спросила у Светланы:

- Кто такая Ольга Александровна?

- А-а-а, - отмахнулась Светлана. - Она какая-то знакомая Галины Ивановны, или дальняя родственница. Я не уточняла.

- И почему ты должна с ней заниматься?

- Не с ней, - Светлана посмотрела в окно, вздохнула. - Понимаешь, это очень хорошая женщина. Замечательная. Нет, удивительная. Но у неё такая жизнь тяжёлая. Муж - инвалид, сын - больной мальчик, на домашнем обучении. Она бьётся, как рыба об лёд. Ей посоветовали дать сыну английский на хорошем уроне. Когда вырастет, сможет работать на дому. Переводы там всякие… Чепуха, разумеется, но… Сама знаешь, сколько стоит один час. Ольге Александровне не по карману. Вот Галина Ивановна и попросила меня помочь. Я весь позапрошлый год ходила, прошлый год. Два раза в неделю.

- Бесплатно? - съехидничала Люля.

Светлана кивнула. Неожиданно осознала себя круглой дурой. Действительно, кто даёт элитные уроки бесплатно? Одни круглые дуры.

- Ну и сволочь же Галька, - покрутила головой Люля. - Нашла безответную. Да ты знаешь, сколько в этом году один час стоит? На “пятёрку” больше, чем в прошлом. Причём некачественный. И всё “убитыми енотами”.

- Какие “еноты”? - возмутилась Светлана. - Там такая бедность! Матери-одиночки с учительской зарплатой отдыхают. А люди, между тем, очень хорошие. Мужа я, правда, не видела. Он лечится постоянно. Но жена просто прелесть. И мальчик славный. Способный. Тихий, конечно, не то, что наши оглоеды. Да откуда же резвости взяться? Веселится - и то тихо. И ты меня не отговаривай. Я всё равно буду им помогать.

- Ага, - усмехнулась Люля, заваривая растворимый кофе. - Муж-инвалид, только дома его никогда нет. Тебе врут, а ты веришь.

- Прекрати, Люля! - Светлана рассердилась на подругу. - Во-первых, ты совершенно не знаешь этих людей, следовательно, не можешь о них судить. Во-вторых, ты совсем не такая, какой хочешь казаться. А в-третьих…

- Что в-третьих? - перебила Люля. Она шумно прихлёбывала кофе, дымила очередной сигаретой. В глазах её прыгали бесенята.

- В-третьих, ты очень много куришь. Муж-инвалид пытается встать на ноги, усиленно лечится. Ещё пытается подзаработать. Заработки, конечно, надомные и случайные. Но свет не без добрых людей. Старые друзья помогают, сколько могут. Представь, на лечение подкидывают. Обещали постоянную работу найти, посильную. Может, уже нашли.

- Неправильно отвечаешь. В-третьих, двух часов “языка” в неделю мало. Нужно как минимум шесть. И ты наверняка не используешь метод погружения. Ещё ребёнку необходим “деловой английский”, “технический”. Короче, Склифосовский, в-третьих, я иду к ним с тобой.

Светлана буквально онемела.

- Что ты уставилась на меня, как баран на новые ворота? - загремела Люля. - Я иду туда с тобой. И нечего катить баллоны на матерей-одиночек с учительской зарплатой. Они тоже люди. Вполне нормальные, между прочим. Задушишь, дура! Лучше кофе пей, он остыл.

*

Светлана думала о Люле весь оставшийся день и никак не могла отделаться от назойливых этих мыслей.

За прошедшую четверть и каникулы она оказалась допущена подругой в святая святых. Люля познакомила её с дочкой, с родителями, с младшей сестрой, с бывшими мужьями, бывшими любовями и с самой последней любовью. Светлана увидела так много, так много успела понять.