Четыре танкиста и собака

— Глаза у вас — как звезды в летнюю ночь, губы — как кизиловые ягоды, — ринулся на штурм грузин.

Томаш, наклонившись из башни, протянул разговаривавшим стакан вина и принялся наливать второй. Девушка, обезоруженная натиском, смеялась.

— Такого милого экипажа я еще не встречала, — щебетала она, глядя на Янека. — А что мы будем пить? — Эти слова были обращены к грузину, но ее глаза не отрывались от Коса.

— Испанское вино, трофейное, — быстрее всех успел ответить Вихура.

— У вас говорят — брудершафт, а у нас — вахтангури.

— Со всем экипажем?

— Разумеется, — ответил Янек. — Только Шарика вот нет.

— Кого?

— Шарика. Это наша собака, — пояснил юноша. — Но как только я его снял с поста, он куда-то умчался и не возвращается.

— Ну, он и так пить бы не стал, — проворчал Вихура.

— Кто знает, — усмехнулся Кос, припомнив ночное приключение в Шварцер Форст.

Он перекинул ноги через край люка, готовясь спрыгнуть на землю, но задержался, вглядываясь в перспективу улицы.

— Магнето летит сломя голову в нашу сторону, — узнал он водителя. — Без Густлика. Гонорату везет.

— Он Еленя высадил по дороге, а потом вернется за ним, — успокоил всех Григорий и осторожно прикоснулся своим стаканом к стакану девушки.

Они переплели, как требует обычай, руки и выпили по глотку. Саакашвили поцеловал докторшу в губы, похожие на ягоды спелого кизила, но не так крепко, как ему хотелось: девушка выскользнула из его объятий.

— Григорий.

— Ирена, — отозвалась она.

Ее рука со стаканом потянулась в сторону Коса, но вторым ревнителем восточного обычая захотел быть Вихура, преградивший дорогу девушке. Едва ли бы ему это удалось, если бы в этот момент все внимание Янека не было поглощено тем, что происходило у ворот лагеря. Там, рядом с громадой тяжелого танка, Козуб расположил свой командный пункт. Напротив поручника сейчас стоял Лажевский, и даже на большом расстоянии Янек сразу заметил, как он был разгорячен, хотя слов, разумеется, слышно не было.

Действительно, между офицерами сразу же после доклада Лажевского произошла стычка.

— Итак, гражданин поручник, вы не хотите послать тяжелые машины, не дадите людей для прикрытия моста? — спрашивал подхорунжий с возмущением в голосе.

— В регулярной армии не принято дважды говорить об одном и том же, — цедил сквозь зубы Козуб, — но я повторяю: можете взять три мотоцикла и танк. Прикройте мост, а если подойдут более крупные силы противника, то постарайтесь повредить его и отходите к Крейцбургу.

— Там человек в одиночку ведет бой, а эти тут сидят и бездельничают. — Даниель указал на санитаров, примостившихся под оградой лагеря.

— Я получил приказ защищать лагерь и его бывших узников, — ответил Козуб, выпрямился и ледяным тоном добавил: — Еще одно слово, и вы не будете командовать взводом.

Лажевский секунду боролся с собой, чтобы не сорваться окончательно, но наконец молча взял под козырек и сделал уставной поворот кругом. Оставив опешившую Гонорату, которая во время этой бурной сцены поддерживала трофейный мотоцикл, он бегом направился к своим разведчикам.

— Третье отделение — по машинам! — закричал он еще издали так громко, что команду услышал и экипаж «Рыжего».

— Григорий, Франек, Томаш, — перечисляла докторша, а Черешняк тем временем доливал ей вина в пустой почти стакан.

— Теперь с тобой вахтангури, — улыбнулась Ирена Янеку.

— Его целовать не стоит, — коварно вмешался Вихура.

— Это почему? — кокетливо спросила Ирена.

— Он уже обручен. У него невеста в госпитале.

— Красивая?

— Рыжая. Зовут Маруся-Огонек.

— Колотая рана предплечья, — сразу вспомнила докторша. — Ее привезли вместе с Шавеллами.

— В тот же госпиталь, где и вы работаете? — удивился Янек. — Как она сейчас?

— Хорошо. Молодой Шавелло обхаживает ее…

Слова Ирены были заглушены треском моторов — разведчики на трех мотоциклах с колясками подъехали к танку. Лажевский привстал с заднего седла первой машины и обратился к танкистам:

— Елень в одиночку дерется у моста. Двигайтесь за нами. Испанец разрешил. — И, не дожидаясь ответа, махнул рукой.

По этому знаку водители дали газ и мотоциклы рванулись вперед, выбрасывая из-под задних колес фонтанчики гравия. Танкисты молниеносно исчезли в люках, словно их ветром сдуло. Заурчал стартер, басовито заревел двигатель. Ирена сделала два шага назад, подальше от синего дыма, который клубами повалил из выхлопных труб.

«Рыжий» попятился из своего укрытия, раздавил бутылку с остатками вина, впопыхах брошенную на землю. Пока еще медлительный и, казалось, неуклюжий, танк разворачивался на месте. Янек выглянул из башни, помахал на прощание докторше, которая поднесла к губам стакан и выпила до дна за солдатское счастье экипажа.