Четыре танкиста и собака

Те, внизу, двигались еще силой разбега — строем, ощетинившись оружием, с широко открытыми, словно в крике, ртами. В какой-то момент строй вдруг рассыпался, и бойцы окружили танк. А когда из люков показались темные шлемы и комбинезоны, бойцы бросились к танкистам, вытащили их за плечи из люков и стали подбрасывать вверх. До наблюдательного пункта донеслось эхо радостных возгласов.

— Вышли, — сказал полковник. — А были на волосок от смерти.

— На собачий коготь, — поправил его генерал и добавил: — Мне пора, еду под Студзянки. Присмотрите, полковник, чтоб ребят мне не помяли, и задержите их в своем штабе, пусть немного отдышатся…

Они пожали друг другу руки.

Генерал подошел к лестнице и начал медленно спускаться, с беспокойством прислушиваясь, как под тяжестью его тела поскрипывают перекладины. Спустившись ниже верхушек деревьев, он уже не мог видеть, как капитан Баранов подбежал к Еленю, который стоял ближе всех, поцеловал его в обе щеки и, сказав: «Спасибо, братцы», осел на землю и заснул. Генерал не видел гвардейцев, которые, тесно окружив Шарика, протягивали руки, пытаясь хотя бы дотронуться до него.

Когда генерал спрыгнул с последней перекладины на землю, один из автоматчиков, прикрывавших отход, приблизился к нему и доложил:

— Гражданин генерал, здесь вас ждет какой-то человек.

— Кто такой? — огляделся генерал.

В нескольких шагах от него стоял Черешняк, держа в левой руке винтовку. Ладонью правой руки он тер заросшую грязную щеку и в смущении бормотал:

— Это я, пан генерал. Насчет этой бумаги на лес…

15. «Рыжий»

Отбившийся от стада раненый кабан, затравленный собаками, борется, получает удары, сам наносит их и, истекая кровью, все же остается грозным до последней минуты. Но когда ему удается избавиться от своих преследователей, обмануть погоню и уйти в темные, сырые заросли леса, он опускает голову под тяжестью боли, ложится и зализывает раны.

Подобное произошло и с танком поручника Семенова. Когда Шарик принес топливный насос и мотор вскоре заработал, всех охватила радость — они снова могут сражаться! И только прорвав двойное кольцо окружения и добравшись до своих, они увидели, как досталось машине от удара тяжелой мины и взрыва связки гранат, брошенной под гусеницу: танк надо было основательно ремонтировать.

Людям тоже досталось. Лишь после возвращения, уже среди своих, заметили, что у Еленя на шее сзади фиолетовые пятна — очевидно, лопнул кровеносный сосуд, когда он изо всех сил упирался в заклинившийся люк. У Семенова на лбу появился шрам, хотя он и не помнил, когда и чем его задело. Саакашвили хромал на левую ногу, которую он повредил под Эвинувом. На Янеке не было никаких видимых следов схватки, но и у него ныло все тело и первый день он тоже едва держался на ногах. Они лежали в траве около танка, с ними — Шарик. У него кровоточило ухо и гноилась огнестрельная рана на спине.

— Хотел с нами поменяться, — Семенов в третий раз возвращался к той же теме. — Считал, что задание его слишком легкое. И вот мы живы, а там весь экипаж…

— Я видел между деревьями огонь, но не думал, что это они.

— Легкое задание, трудное задание, а смерть всегда одна, — философски заметил Григорий. — Никогда не знаешь, где с ней встретишься. Еще немного, и от нас бы даже мокрого места не осталось. Немец стрелял, наш гранату в нас бросил. Спасибо, Шарик спас…

Янек молчал. Ему было тем тяжелее, что с самого начала он не чувствовал симпатии к хорунжему Зенеку. Кого нам больше жаль? Тех, кого больше любим, или тех, кого не баловали своими чувствами?

Улыбки и шутки покинули экипаж. Однако молодость победила. Выспавшись в первую ночь, прошедшую сравнительно спокойно, танкисты почувствовали прилив сил и взялись за работу, горя желанием побыстрее привести машину в порядок. О себе они заботились меньше всего — кончилось тем, что они сбросили повязки, которые наложил им санитар. И только за Шариком следили все четверо. Он ходил с двумя повязками, приклеенными пластырем к шерсти.

Утром третьего дня все было почти готово. Все, кроме Янека, занялись проверкой механизмов. А он чуть свет отправился под Острув на склады бригады, откуда должен был принести радиостанцию, потому что старая окончательно вышла из строя. Шарик, конечно, побежал за хозяином.

Прождать пришлось дольше, чем Кос предполагал. Сначала не было техников, которые уехали на передовую ремонтировать поврежденные танки и вытаскивать с поля боя разбитые машины, потом ему пришлось ждать лампу, за которой послали на другой берег Вислы. Не имея возможности как-нибудь ускорить все это, Янек походил немного вокруг штаба и даже спросил о Лидке, но ему ответили, что она дежурила всю ночь, сейчас спит и будить ее не стоит.