Четыре танкиста. От Днепра до Атлантики

Частенько фронт напоминал слоеный пирог – части РККА соседствовали с соединениями вермахта, образовывались этакие мини-котлы, в которых окружались и истреблялись роты, а иногда немцы выходили в тыл советским войскам, обрекая себя на уничтожение.

Можно сказать, что прифронтовая полоса становилась зоной хаоса, что было штрафникам на руку – неразбериха помогла бы им затеряться.

– Как самочувствие, командир? – спросил Филатов.

– Вашими молитвами, – пробурчал Репнин. – Да фигня, царапина.

Другим было куда хуже, но на войне как на войне.

Тимофеев объезжал стороной села, опасаясь наткнуться на немцев, но однажды не уберегся – несколько грузовиков под прикрытием «Ганомагов» показалось из очередной деревеньки. Направлялись они по своим делам, но заметив одинокую «Пантеру», дружно повернули за нею. Тимофеев наддал…

Оторваться он не смог бы, стрелять – тоже. На орудии стоял дульный тормоз, и первый же выстрел травмировал бы «пассажиров».

Погоня не затянулась – заехав на узкую и длинную прогалину между двух скудных рощ, танк остановился. В люк высунулся Серега Тимофеев и смущенно сказал:

– Товарищ командир… все. Бензин на нуле, а мне еще башней ворочать…

– Слезай, приехали, – прокряхтел Геша. – Серый, ты разворачивайся к лесу задом, к немцам передом… Ну, и дай им жизни! А мы тебя поддержим.

С помощью Борзых Репнин спустился на землю. Штрафники быстро рассеялись, занимая оборону за буграми, в промоинах. Провизию, лекарства, боеприпасы и прочее барахло тащили с собой.

Как только из-за деревьев выехал «Ганомаг», сработала танковая пушка. Хлесткий удар – и снаряд подорвал броневик.

Со вторым выстрелом Тимофеев оплошал – навел орудие через лес. За деревьями мелькал силуэт «Т-II», но не получилось – снаряд угодил в дуб, ломая ствол. Однако второй осколочно-фугасный поразил цель, впаявшись в борт легкому танку.

По инерции выскочила пара грузовиков. Первый «Опель» попал под раздачу, а вот второй умудрился проскочить. Пехотинцы посыпались через борта, разбегаясь и стреляя сдуру. Пара осколочных утихомирила их пыл, и тогда немцы изменили тактику – рассеявшись, стали наступать лесом, шмыгая от дерева к дереву.

«Пантера» выстрелила раз, развернулась… И мотор заглох.

В наступившей тишине тотчас же прорезались резкие немецкие команды, дробное стаккато очередей автоматных и пулеметных.

«Т-V» молчал, а потом из люков полезли танкисты. По ним открыли огонь гитлеровцы.

– Ленька! – закричал Геша. – Володька! Прикрываем!

– Есть! – долетело в ответ.

Пара MG-34 притушила немецкий пыл, позволив экипажу «Пантеры» добраться до своих. Мехвод и наводчик были ранены, но легко.

– Заминировал? – спросил Репнин командира танка.

– Ага! – ответил тот.

– Отходим!

По глубокой промоине штрафники выбрались на небольшую высоту – не шибко крутой холм, на котором сквозь дерн прорывались огромные валуны.

– Залечь! Не подпускать фрицев на флангах! Патроны беречь!

Группа немцев воспользовалась «Пантерой» как прикрытием, устроилась, прячась за броней.

– Что там у тебя? – осведомился Репнин. – Мина?

– Чего? – не понял Тимофеев. – А-а! Да какая мина… Фугас использовали, обвязали гранатами, а три чеки – одной веревочкой. И за люк. Гранаты немецкие, рванут на счет «шесть»…

– Понятно.

Несколько фашистов решили, что они умнее всех, и полезли в «Пантеру». Похоже, решили воспользоваться танковым орудием.

– Придурки, – буркнул Тимофеев. – У нас снаряды вышли.

– Лишь бы фугас не «вышел», – сказал Репнин.

По всей видимости, кто-то из немцев, забравшихся в танк, разглядел фугас с «обвязкой». Послышался глухой крик, и немец, с искаженным от ужаса лицом, высунулся в верхний люк.

Лишь только Полянский приготовился снять его из автомата, как рвануло взрывное устройство. Верхнюю половину туловища фрица вынесло вверх, как ядро из пушки.

Взрыв был силен, но на то, чтобы подбросить башню в воздух, его не хватило – башня шевельнулась, выпуская огонь из-под себя, и, перетянутая орудием, свалилась на землю, придавливая тех, кто прятался за корпусом.

– Илья! – подозвал Репнин. – Ленька! Берите по пять человек, забирайте все гранаты. Атакуйте немцев справа и слева, из рощ! А мы их тут приветим.

– Есть!

– Давайте…

Две группы штрафников скрылись в редком лесу, и вскоре затарахтели «шмайссеры».

Несколько немцев, пригибаясь, бросились через лужайку, но пулеметчики не дремали – срезали шустриков.

– Володя, – сказал Репнин, – видишь сломанное дерево?

– Где горелая береза? – уточнил Каландадзе.

– Во-во! Дай-ка очередью левее этого «огарка»!

Каландадзе дал. Пара немцев выпала из подлеска, суясь касками в землю. Готовы.

В этот момент захлопали гранаты. Застрочил немецкий пулемет и заткнулся. И тишина…

Немного погодя «группа прорыва» вернулась. Кто шел, а кого и несли.

Лехман доложил, что враг уничтожен. Двое танкистов погибли.

Репнин стянул пилотку, и все последовали его примеру.

– Похороним наших и в путь, – сказал Геша глухо. – Володя, а ты пока бери своих, соберешь оружие и документы.

– Есть!

Полчаса спустя колонна штрафников зашагала в сторону фронта.

Из воспоминаний старшины Я. Коваленко: