Четыре танкиста. От Днепра до Атлантики

Причем самому Гешке это как раз и нравилось – переться в горы, но именно паркур примирил его со здравым смыслом. Польза от паркура была – и силу качаешь, и выносливость вырабатываешь, и координацию движений. Попробуй-ка перепрыгни на бетонную балку, да так, чтобы точно, ни сантиметром ближе или дальше, и чтобы не качаться, сохраняя равновесие! А смысл…

Вдруг кого спасти надо? А теперь…

Смысл есть, но от этого не легче – в буквальном значении. Ведь наверх приходилось тащить не самого себя, а еще и груз – каждый в группе тащил на себе автомат, гранаты-«лимонки», гранаты к РПГ, два гранатомета и парочку «ручников» MG-32. Их ведь мало, значит, они должны быть очень убедительны.

Первым поднялся Рома Панин, находя удобные места, куда можно было вставить шлямбуры. Маршрут был несложным, не до спорта, главное – взобраться поскорей, растратив на подъеме минимум сил.

Укрепившись на уступе, метрах в двадцати от дна расщелины, Панин сбросил веревку вниз. Вторым полез Репнин.

Задрав голову, он спросил:

– Страховка готова?

– Готова! – долетел ответ.

И Геша отправился наверх. Поднимался он налегке – оружие можно будет поднять потом.

– Выдай, – сказал он.

– Понял, – ответил Панин.

– Закрепи.

– Ага…

Ощутив ворохнувшийся камень под ногой, Геша предупредил страхующего:

– Внимательно!

– Понял.

Глянув вниз, Репнин обронил:

– Камень!

Глыбка вывернулась и ухнула вниз, шмякнувшись в нанос глины, без шума и пыли. Слава богу, нога не сорвалась – Геша вовремя нащупал точку опоры. И продолжил подъем.

– Выбери.

– Понял.

– Самостраховка!

Репнин вщелкнул карабин оттяжки в шлямбур с кольцом – тот сидел крепко.

– Выбери!

А вот и уступ. Хлопнув Панина по плечу, Репнин показал ему пальцем вверх – топай дальше, а сам остался страховать.

Подъем шел долго, но и спешить было невозможно – нельзя. Те же клинья приходилось не забивать, да так, чтобы сталь «пела», а вставлять в щели, вдавливать, ибо удары скального молотка стали бы примерно тем же, что и стук в дверь: привет, встречайте гостей!

И скалолазы медленно взбирались наверх, а горизонт все отдалялся, панорама трансильванских гор и лесов делалась все шире. Самый верх «замковой» скалы оказался удобным для подъема, и вот Репнин перевалился через край, откатился, закрепился как следует и стал помогать товарищам.

Вскоре все шестнадцать бойцов стояли под стенами замка. Уступ был неширок – метра четыре, и тянулся лишь от башни слева до башни справа. Геша посмотрел на стену, увенчанную зубцами.

Вряд ли поверху толпятся часовые – никто же не ждет нападения со стороны пропасти. Потому и стена здесь пониже.

Камни, ее складывавшие, были посажены на известковый раствор и выступали где на ладонь, а где и на две – для трейсера такая стенка – что дорожка для бегуна.

Репнин показал жестами – режим тишины. Повесив на плечо моток веревки, он полез наверх, обильно изваляв пальцы в магнезии. Особой усталости не было, да и рывок – последний.

Поднявшись почти до самых зубцов, Геша внезапно услыхал немецкую речь – двое разговаривали, прохаживаясь по стене.

Не дай бог остановятся для долгого разговора – пальцы-то не железные. Но нет – резкая речь стала удаляться.

Репнин подтянулся, перехватился и пролез между зубцов. Стена была толстая, метра три, и по верху тянулся широкий проход – от башни до башни, в которых чернели проемы.

Быстро привязав веревку, Геша скинул ее вниз. Сняв перчатки, сунул их в карман и вынул пистолет. Где глушитель, то бишь ПББС? Вот он…

Накрутив увесистый цилиндр, Репнин стал дожидаться немцев, поглядывая то на одну, то на другую башню. Никого.

А тут и Климов взобрался. За ним Панин. Геша жестами разослал их в стороны. Разведчики, синхронно кивнув, вооружились – и разошлись.

Лишь теперь Репнин смог осмотреть сам замок. Скала, на которой тот был выстроен, отделялась от горы глубоким провалом метров пятнадцать шириной, и через него перекидывался каменный мост, поднятый на паре мощных, высоких быков, тоже сложенных из тесаного камня. Мост подходил не к самой дороге, а к небольшой площадке, как бы расширенной обочине. Именно там стояло несколько 88-миллиметровых орудий, защищенных со стороны подъема мешками с песком.

Другой пролет моста упирался в ворота замка, фланкированные двумя тонкими башнями. Ворота выходили на внешний двор, где располагались минометы. Здесь же были складированы боеприпасы – снаряды и мины в ящиках под навесом.

На высокой квадратной башне, обращенной к перевалу, было устроено пулеметное гнездо, даже два – на самом верху, окруженном парапетом, а еще один ствол выглядывал из бойницы на верхнем этаже.

Внутри замок разгораживала стена, отделяя от внешнего двора двор внутренний, где вздымалась главная башня – донжон, и примыкавший к ней дворец – невзрачное серое здание в два этажа, крытое черепицей.

Было видно, что немцы исправно несли службу – на артиллерийской позиции, за пулеметами. Несколько фрицев шлялись по двору, делая вид, что осматривают минометы.

Скучали.

Подозвав Климова, Геша тихо сказал:

– Двух человек в башню, пусть снимут пулеметчиков. Для винтовки глушители прихватили?

– Глушители? – не понял лейтенант.