Четыре царства

Однако не стоит полагать, что мы, живущие в демократических странах, счастливо избежали этой проверки. Каждый из нас проходит её, ибо власть первого царства, как мы уже выяснили, — это власть нефеш в нас самих. Как тогда от еврейского народа требовалось сохранить верность Всевышнему, не поддаться искушениям светского мира, присоединившись к власть имущим, рискнуть карьерой, почестями и материальным благополучием, так и сегодня человеку не следует послушно бежать за желаниями нефеш, которую, безусловно, привлекает всё то же: карьера, почести, материальное благополучие. Если мы сумеем обратить свою нефеш в сторону Создателя мира, склонимся перед Ним, исполняя Его волю, испытание будет выдержано. Сравнение нефеш с царством Бавэл — сравнение очень точное, и основано оно на сопоставлении внутренней природы человека с сутью первого царства.

Медведь — это второй зверь в видении Даниэля. Представление о льве как о царе зверей было заложено в раннем детстве, но какие воспоминания связаны с медведем? На ум приходит "медвежья услуга", что, как будто, к правлению персов отношения не имеет. Если мудрость русского народа не помогает, обратимся к нашей собственной. Талмуд раскрывает внутреннюю природу этого зверя. Р. Йосеф так описывает второе царство: "Эти персы едят и пьют, как медведь, на них волосы растут, как на медведе, нет у них отдыха, как у медведя". Раши комментирует: если этого зверя привязать к шесту, он начнёт ходить вокруг него, нет его телу покоя. Беспокойное хождение вокруг шеста символизирует определённое качество человеческой натуры, свойственное персам. Те желания человека, что идут от его нефеш, — стремление к власти и блестящей карьере, выбор спутника жизни и т. п. — толкают человека перейти из существующей в настоящий момент ситуации в другую, более предпочтительную. И зрительный образ такого движения — это, скорее, движение по извилистой дороге. Метание же вокруг столба обуславливается потребностями тела, ровно по комментарию Раши: "нет его телу покоя".

Чтобы удовлетворить потребности гуфа, человеку не нужно ехать за тридевять земель. Гуф не беспокоит престиж, ему неважно, какой фирмой изготовлен костюм лишь бы грел. Поспать, вкусно поесть, поплескаться в ванне — эти повторяющиеся изо дня в день действия как раз ассоциируются с незамысловатым движением вокруг шеета. Не случайно и Р. Йосеф, сравнивая персов с медведем, первым называет чисто материальное сходство: "эти персы едят и пьют, как медведь".

Метание вокруг столба связано и с другим, более глубоким свойством человеческого гуфа. Отложив на будущее пояснения, что это в точности означает, сошлёмся на известное утверждение хахамим, что сила зла находит себе пристанище в плоти человека. Но производимое ею разрушение распространяется и на нефеш, и на сэхель. Если же оно переходит определённую черту, то человек, даже полный хороших намерений, теряет способность к каким-либо позитивным преобразованиям. Тогда его движение в жизни действительно походит на метание вокруг шеста, и причина — пропитанный тёмной силой гуф.

Попробуем теперь понять, что стоит за другим сравнением: "на них волосы растут, как на медведе". Мы знаем, что этого зверя отличает обильный волосяной покров: медведя называют лохматым. Но каким образом это связано с характеристикой второго царства? Указание на возможную зависимость находим в Пятикнижии. Про рождение Эсава сказано: "И вышел первый, красный, весь как плащ волосатый…" Про Яакова же написано: "И Яаков сказал Ривке, матери своей: ведь Эсав, брат мой, человек волосатый, а я человек гладкий…" Мидраш объясняет, что физическое различие братьев явилось отражением различия принципиального, затрагивающего их суть, а именно: оттереть грязь с волос гораздо труднее, чем с гладкой кожи. Подобно этому, сила зла — духовный аналог грязи физической, — пристав к Эсаву, прочно въедается в его плоть, в то время как у Израиля она пятнает лишь поверхность, в большинстве случаев не затрагивая его внутренней сути. И тогда сравнение персов с мохнатым медведем — это указание на их природную восприимчивость к силе зла, пристанищем которой служит плоть человека.

В свете сказанного возвышение Амана при Ахашвероше выглядит вполне естественным. Хотя сам царь не был инициатором направленного против Израиля зла, он с лёгкостью последовал за Аманом. В этом смысле его можно сравнить с гуфом, который сам по себе не сеет зло, но является удобным пристанищем для тёмной силы. Отдельное же упоминание волосяного покрова подчёркивает, согласно Мидрашу, прочность этого союза. Таким образом, данное Р. Иосефом описание персов, сравнивающее их с медведем, показывает разные аспекты материальной природы, которые характерны для второго царства.