Четыре угла коварства

– Раз нет параметра, то и красоты нет, – сказала она. – Если люди определяют рамки, значит, так надо, ориентиры должны быть.

– Ты недооцениваешь себя.

– Главное, не переоценить, это куда хуже, чем недооценить.

– А я считаю иначе.

В фургоне будто бы никто не дышал. Интересная деталь при прослушке чужих разговоров: кажется, если слушатели заговорят, их услышат те, кого они подслушивают. Глупость, этого не может быть, но стоило кому-то чихнуть, на него все шикали. Смешно. Однако в паузах, когда двое в ресторане замолкали, особенно чувствовалось напряжение. Слушая, Павел невольно прошептал:

– Девчонка, какая же ты умница…

В фургон залез Вениамин и шепнул:

– Не ругайтесь, я погреться…

– Настя… – ворковал Дамир. – Нет, тебе больше подходит имя Анастасия. Оно емкое и такое же красивое, как ты. Знаешь, каждый день мы с тобой расстаемся, а я не хочу… Целыми днями думаю о тебе до наших встреч, только о тебе… ты как наваждение. Хочу все эти пустые часы быть с тобой.

– У, какой соловей… – процедил сквозь зубы Феликс.

– Спокойно, – осадил его Терехов, он уже жалел, что разрешил ему присутствовать на провокации. – А то отправлю под конвоем домой. Ты слышишь меня, Феликс?

Тот даже невольно отшатнулся от Павла, от его резкости. Сколько новых нюансов открывается в характере Терехова, но Феликс понял, что ему сейчас тоже тревожно, и покорно произнес:

– Слышу.

– А мне интересно, неужели женщины ловятся на эту дешевую лапшу? – недоуменно поднял плечи Женя. – Это какой же надо быть дурой без проблеска мозгового вещества. Небось начитался женских романов.

– Сорняк, ты откуда знаешь про женские романы, читал, что ли? – удивился Феликс.

– Вообще-то, Фил, мы должны знать все про людей. Я читал и женские романы, чтобы понять: что в них трогает тетенек, а главное, усвоил стиль. И вот теперь этот стиль фальши слышу у Тройника, шаблонные фразы. Знания есть сила.

– Вера не была дурой, – сказал Феликс. – Просто она тоже решила использовать эту тварь, но он ее переиграл.

– Женька, гони в кабак, – приказал Терехов. – Посиди в уголке, попробуй незаметно снять видос.

Тем временем в зале ресторана Настя сидела, сложив руки на столе перед чашкой с чаем, опустив в нее глаза. Дамир долго ждал, что она скажет, но пауза слишком затянулась, он спросил:

– Почему молчишь?

Настя подняла глаза, взмахнув ресницами, как настаивал Терехов, только не с боку, а прямо, а Дамир изобразил на лице нечто восторженное (вот урод, подумалось ей), ее губы чуть-чуть тронула улыбка. Он воспринял повадки Насти намеком на очень приятный вечерок, а потому схватил ее за руку, поднес к губам, но взгляд оставался лишь на предмете страсти, и вдруг сказал:

– Поедем ко мне?

– К тебе? – переспросила Настя.

– Да. У меня есть квартира, о ней почти никто не знает. Мы проведем этот час вдвоем. Только мы: ты и я… ты и я…

Павел взял автономное переговорное устройство, сказал:

– Ребята, готовимся. К «Гелендвагену» ближе займите позиции.

– Не понял, к чему готовимся? – завибрировал Феликс.

– Слушай, катись отсюда! – бросил ему Павел, но беззлобно. – Или рот закрой и сиди молча. Это последнее китайское предупреждение.