Четыре угла коварства

– Только ты и я… – произнесла Настя, как бы еще не решаясь согласиться, но уже готова произнести волшебное слово «да».

Дамир сжал ее руку и пылко повторил:

– Только вдвоем… и никого больше… никого…

– Вере ты тоже предлагал поехать к тебе? – огрела его Настя.

Он мгновенно переменился в лице, Дамир снял маску очарованного голубка, на смену пришли: сначала испуг, потом удивление, затем непонимание, и последовали дурацкие вопросы:

– Что? Как ты сказала?

– Да, ты правильно услышал… Вадим, Дамир, Эдуард.

Она выпила чаю, наслаждаясь его реакцией: беднягу едва удар не хватил, он не сумел скрыть потрясения.

– Пашка, что она несет?! – вытаращился Феликс.

– Веня, выкинь его из фургона, – попросил Павел и, указав на друга, вздохнул тяжко. – Это была моя ошибка. И карауль, чтобы он в ресторан не ринулся.

Тот полез к Феликсу, который рявкнул:

– Веник, отвали! Там моя жена, мать моего ребенка!..

– Тогда заткнись, – спокойно перебил его Вениамин. – Как будто ты один за Настю переживаешь. Не мешай работать, псих, и дай послушать.

Между тем Настя безжалостно добивала противника:

– А как ты отравил Веру? Сейчас подумаем… Заставить не мог – она раскусила бы твои намерения, влить насильно – исключено, Вера сопротивлялась бы… Нет, она должна была выпить сама. А кто застрелил Руслана? Не ты, нет-нет. Это грязная работа, кровь… А ты такой возвышенный, прямо как со страниц книги про аристократов сошел, но внутри ты не аристократ, а обыкновенный бандит и прощелыга. Интересно, сколько с тобой еще было бандитов той ночью двадцать четвертого октября – один, два? Застрелить – нет, но яд Вере подсунуть вполне мог и ты. Да, она из твоих рук взяла яд, потому что доверяла тебе, за доверие расплатилась жизнью. Своей и мужа. Меня ты тоже решил убить?

– Вера… то есть Настя… прости, но это бред!

– Ха-ха! Оговорка по Фрейду… Что, мысли постоянно возвращаются к Вере, которую убил, да? Поэтому она и лезет на язык. Вон, руки тебя выдают, трясутся. Страшно, что тебя разоблачили?

Тут она чуточку приукрасила – насчет трясущихся рук, первый шок у Тройника прошел, и когда до него дошло, что он провалился, то успокоился, на его лице отпечаталось выражение высокомерной снисходительности.

– Ты кто? – спросил он вяло и выпил остывший глинтвейн. – Кем ты себя возомнила, глупенькая?

– Брось притворяться, ты прекрасно знаешь, что я жена Вараксина, которого вы подставили. Подбросили улики в доме его друзей Елагиных, чтобы за ваше преступление понес наказание мой муж. Любопытно, зачем же я тебе понадобилась? Ты так настойчиво меня отлавливал, так разыгрывал влюбленного, значит, настала моя очередь принять яд? А на кого вы собираетесь сбросить мою смерть? Опять на моего мужа? Или на Терехова?

– Девочка, тебе нужно к психиатру, ты меня с кем-то спутала.

Фразу Тройник произнес нравоучительной интонацией и свысока, всем видом показывая: мол, ты по сравнению со мной мошка. Впрочем, у него задергался глаз, значит, в глубине черной душонки покоя не было, он нервничал.

– Я все знаю про тебя, все, – издевалась над ним Настя. – И про твоих подельников, про твою престарелую любовницу, старше тебя на пару десятков лет, думаю, ее ты решил обокрасть. А может, и убить. Бедная женщина не подозревает, с какой мразью столкнулась.

Надолго Феликса не хватило, он снова подал голос, правда, на сей раз не рискнул орать, а попросил:

– Пашка, давай задерживать его?

– Рано, – отказал жестокий Терехов.

– А если он убьет ее? Я тебя никогда не прощу…

– Не убьет. Ему сначала надо выяснить, известно ли нам то, что наболтала Настя. Ну и второе, пожалуй, более важное: она гарантия его безопасности.

– Ты мою жену делаешь заложницей?

– Феликс, ты идиот? – огрызнулся Павел.

– А если ты ошибся? – в ответ зло бросил Феликс.

Но Терехов не отреагировал, чтобы не слышать друга, надел свободные наушники и попросил оператора:

– Отключи громкую связь.

«Идиот» опустил голову и обхватил ее руками.