Четыре угла

– Герман… – протянула она, смакую каждую букву своим мерзким ртом. Этот голос.. ох этот голос. Как будто сам ужас совокупился со смертью и породил на свет гнилую плесень.

Риц отшатнулся назад, но выхода уже не было. Теперь было просто темное подвальное помещение, в котором где-то вдали раздавался шум разбивающихся об водную гладь капель и виднелся блеклый света.

– Кто ты? – протянул Герман, в ожидании ответа, испытывая страх.

Но она не ответила. Нет. Она же выше этого. Кто он такой, чтобы знать, кто она и для чего явилась? Ее дело не вести переговоры, ее дело сводить с ума! Смотреть на то, как ты сходишь с ума. Восхищаться твоей жалкой сущностью.

В ответ лишь, ее тело начало деформироваться. Голова стала подниматься все выше, а тело приобретать какие-то нечеловеческие формы, больше напоминающие насекомое. Герман моргнул. Или ему так только показалось, и вот он уже стоит в подвале полном воды, а перед ним огромный монстр.

На лице существа, созданным самим адом, не было ничего от человека. Черные стеклянные глаза, широкий рот с двумя парами огромных зубов, торчащих с каждой стороны по двое, и широкий лоб. По спине шла полоса щетинок, а все лапы, идущие с боков, были покрыты мелкими лезвиями. На хвосте, что изгибался аж до самого потолка, в самом конце была игла.

Завязалась схватка, которую человек расценивал как смертельную. Было сомнение, что можно выбраться живим из подвала, залитым водой и при этом с монстром в подарок. Кто когда-либо сталкивался с подобной ситуацией? Нет ли случайно пособия: «Борьба с сороконожным монстром в затопленном подвале для чайников»?

Монстр захватил Германа Рица и пытался хвостом отсечь голову врага. В это время безнадежно испуганный человек пытался припрятать свою голову и разорвать голыми руками конечности монстра, что оставляли на руках человека глубокие тонкие раны. В конце концов, все руки Германа были излиты кровью. Силы были неравны. Человек начал слабеть, а монстр только разогревался.

Герман остановился. Он поднял голову, и закричал:

– Давай покончим с этим! Нет смысла терпеть унижений и дальше, когда можно принять смерть с высокоподнятой головой! Давай, режь!

Сороконожка обвила Германа своим телом.

– Давай! Бей! Бей в самое сердце! Я больше не желаю терпеть этого унижения!

И, упаенная восторгом, ОНА ударила Германа в самое сердце. Огромная игла на конце хвоста проткнула грудь Рица насквозь.

Глава 3

Воцарил свет, теплый свет камина, знакомый вид окна. Вокруг знакомая обстановка, знакомый запах и знакомое всё. Дом. Но что-то было не то. Не было того самого тепла от дома, чувства домашнего уюта. Не было расслабления, прогоняющего напряжение. Дом стал не домом. Дом был чужим.

Вот на часах показалась стрелка, что указывала на цифру 8. Утро. Пора спешить на работу. Герман вскочил с постели, и, не посмотрев на то, что уже был одет, побежал исполнять свой долг врача. Необычайно светлое утро прекраснее, чем это Герман не мог припомнить. Еще больше он не мог припомнить то, как оказался дома, ведь еще, казалось, секунду назад он вошел в подозрительную и пугающую комнату.

Сев в автомобиль, Герман отправился в больницу, в которой всё оказалось по старому. Старая плитка, всё та же Маргерет, и всё тот же Оснач.

Савелий подошел к Герману с вытянутой вперед правой рукой.

– Здравствуй, Герман! Прекрасный день для вас. Возможно, знаменательный.

– Доброе утро, Савелий Оснач. Вы всё-таки вернулись с конференции! Чем же вы спешите меня обрадовать?

– С конференции? А! Так Вам уже, небось, доложили, по какому поводу я отсутствовал и по какому поводу спешу к вам. И, хочу заметить, это не просто радость – это праздник! Пришла установка, в соответствии с которой теперь Вы – главный врач в нашей психиатрической больнице.

– Что? Но Савелий Оснач, что же я знаю о работе главврача? И куда же направляют вас, если я теперь буду на вашем месте?

– Герман, Герман, успокойтесь. Вы от новостей всегда краснеете и задыхаетесь? Я направлен в Академию, буду теперь там главным. Так сказать, уйду от практики к теории. А вы наоборот, перейдете от теории к практике на постоянной основе.

И на этой ноте, Оснач повернулся спиной к собеседнику и удалился. Риц же остался стоять на первом этаже в смятении и в счастье.

Герману Рицу выделили кабинет. Кабинет был широким, квадратной формы, с цветами по углам и со столом по середине. Вдоль стены, что была слева от входа, стояли шкафы с собраниями книг. Впрочем, их названия и авторов было невозможно рассмотреть из-за запыленных стёкал.

Одна мысль резко пронзила все тело Рица. Он оставил коробку с вещами на столе и пустился расхаживать по кабинету. Риц был подобен своим мыслям, он был неуловимым маятником.

Его занимали мысли о больных со второго этажа, о двери, странных мирах. Тревожило предстоящее свидание с этой дверью. Все было смешанно.

«Может, сегодня она и не появится». Мелькала фраза в голове нового главврача.

Весь оставшийся день Герман Риц не покидал своего кабинета. Он тихо склонил голову над столом в ожидании неизвестного.