Читаем Четыре урока у Ленина полностью

"Еще и еще раз надо повторить, что это лицемерие впередовцев объясняется не личными качествами Петра или Сидора, а п о л и т и ч е с к о й фальшью всей их позиции, объясняется тем, что литераторы-махисты и отзовисты н е м о г у т вступить п р я м о и о т к р ы т о в борьбу за дорогие им несоциал-демократические идейки"*.

_______________

* Л е н и н В. И. Полн. собр. соч., т. 19, с. 318. (Подчеркнуто Лениным. - М. Ш.).

Политическая фальшь позиции не означает фальши характера. Она не касается у Петра или Сидора их л и ч н ы х к а ч е с т в. С великой человечностью различает тут Ленин за фальшью политической позиции ж и в о г о ч е л о в е к а. И в свете этих ленинских слов такой простой и понятной становится веселая болтовня Ленина "о всякой всячине" н а о т д ы х е с "впередовцами" Костицыными. А ведь бывало у нас, что ошибочная и фальшивая позиция целиком покрывала всего Петра или Сидора, словно перестали они быть живыми людьми со всеми их личными качествами. Перестали быть, а вокруг них, как вокруг зачумленных, вдруг образовывалась пустота. От них разбегались лучшие друзья-товарищи. И последний урок, полученный нами в Порнике, учит, что поступать так - значило поступать н е п о-л е н и н с к и.

Мы уезжали из Порника в теплой волне любви к Ленину, словно и в самом деле повидались с ним, подышали одним с ним воздухом. Было так полно и хорошо, как в редкие минуты счастья, и верилось: придет время, когда все мы научимся не только мыслить, но и ж и т ь и ч у в с т в о в а т ь п о-л е н и н с к и.

Март - апрель, 1967

Ялта

Урок третий

В БИБЛИОТЕКЕ БРИТАНСКОГО МУЗЕЯ

1

Было то самое "дождестояние" в Лондоне, когда мельчайшая влага не сыплется, а как бы стоит в воздухе, и газеты коротко, в графе о погоде, оповещают: "шаор"*. Этот стоячий душ не беспокоит лондонцев; и зонтики, никогда в Англии не выходившие из моды - даже в эпоху плащей, - не раскрываются.

_______________

* Shower.

Я шла под таким шаором не своей дорогой, а совсем противоположной. Моей дорогой было бы доехать до станции метро "Тотенхем-корт-роуд", свернуть на Грэт-Рассел-стрит и через две минуты быть у цели. Но вместо этого, отнюдь не по ошибке, а после долгих ковыряний в мельчайших квадратиках многостраничного плана Лондона, озаглавленного "От A до Z", я очутилась на станции "Кингс-Кросс", зашагала по длинной и мрачноватой, старой диккенсовской улице Грэйс-Инн и свернула по Хольфорд-стрит к Рассел-сквер. Не просто шла, а словно ступала по зеркалу, оглядывая дома по сторонам и тротуар под ногами.

Этой дорогой, или почти что этой, - каждый день, с девяти утра - шел Владимир Ильич Ленин. Шел под дождем и солнцем, под снегом и смогом, при фонарях и при слабом лондонском утреннем свете, - должно быть, с такой же приятной зябкостью ожиданья или - хорошее русское слово - предвкушения, с какой торопишься на свиданье с чем-то любимым. Ильич очень любил место, куда он ежедневно уходил на половину дня.

Жизнь человеческая проходит. Она течет удивительно быстро. Но в памяти, как в несгораемом шкафу, долго хранятся ощущения пережитых нами прочных радостей, не теряя своего первоначального вкуса. Я уверена, что Ильич хранил в памяти ощущение своих занятий в библиотеке. Среди немногих личных часов счастья было счастьем для него занятие в знаменитой Ридинг-Рум - читальном зале Британского музея.

Надежда Константиновна рассказывает:

"Когда мы жили в Лондоне в 1902 - 1903 г., Владимир Ильич половину времени проводил в Британском музее, где имеется богатейшая в мире библиотека с прекрасно налаженной техникой обслуживания"*. Он пристрастился к ней, полюбил ее настолько, что: "Во время второй эмиграции, когда разгорелись споры по философским вопросам и Владимир Ильич засел за писание "Материализма и эмпириокритицизма" в мае 1908 г., о н п о е х а л и з Ж е н е в ы в Л о н д о н, г д е п р о б ы л б о л ь ш е м е с я ц а с п е ц и а л ь н о д л я р а б о т ы в Б р и т а н с к о м м у з е е"*. Словно с улицы на улицу - из одного государства в другое, далеко не соседнее, - только чтоб засесть в любимой библиотеке!

_______________

* Воспоминания родных о Ленине. М., 1955, с. 204.

* Т а м ж е. (Выделено мной. - М. Ш.)

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное