Четыре вечера на мертвом корабле

Мая протянула к нему руки, загораживая путь.

Ты не пришел убить меня и моего мужа, так почему же ты не хочешь остаться гостем в этой юрте!?

Сын Гостя покачал головой.

— Я не искал тебя, и пути людей разные, потому что орел реет в воздухе, а кабан роет землю. Но мы еще не раз сойдемся с тобой на общей тропинке к каюкам.

Прощай!

Он повернулся и вышел. Мая проводила его до двери. Собаки юлили в ее ногах. Сын Гостя послал их вперед резким свистом, и они пошли, покорно поджав хвосты и насторожив уши.

Ночью Сын Гостя вернулся на берег. Ураса была раскинута на свежем оленьем мху. Зарево очага стояло светло над урасою, путая тени прозрачной ночи.

ГЛАВА ПЯТАЯ

СИЛЬНЕЕ ВЕТРА И КРЕПЧЕ ЛЬДА

Много оранжевых солнц встало над Кладбищем Мамонтов в розовом тумане и опустилось за ледяной океанской скалою в сиреневой дали. Ледяные скалы там. на закате, просвечивали солнечными лучами, как-будто солнце катилось за ними, чтобы через два часа снова взмыть нал островом. Тысячелетние льды, уступая теплу горячих солнц и белых ночей, плавились с медленностью стали в раскаленной печи. Островные озера вылили потоки воды в океан бурными ручьями. В густой поросли их берегов длинношеие лебеди выводили в первое плавание желтых лебедят. Бурые лощины расцвели мохом, и море за островом очистилось от льда.

Сын Гостя прошел половину острова и вышел на север к океанскому берегу. Вместе с урасою, оленями, собаками и имуществом он перенес сюда шесть пар желтых, как зубы старого якута, бивней мамонта. Он обошел озера, ручьи и бурные потоки острова, обнажившие свои берега, ища по ним добычу. Иногда, найдя один крутой, как рог, и длинный, как два человеческих роста, едва подъемный для силы одного человека мамонтов бивень, он опускался в холодные стремительные потоки реки или покойные воды озера, отыскивая парный бивень. Он проводил здесь долгий день, скрипел зубами от холода и выплевывал кровь.

С ним бродили собаки. В поисках костей неведомых животных старый и умный пес, тоскуя от бессилия, учился охоте на мертвых. Иногда он нападал на след парного бивня или вынюхивал близость тысячелетней могилы и тогда выл, и метался, радуясь своей понятливости; иногда же только тоскливо следил за хозяином и глухо ворчал и выл, когда тот нырял на дно озера и показывался с пустыми руками.

Крутые склоны океанского берега были дики и бесплодны. Волны океана точили его, а набухшие водою ледяные скалы, промываемые волнами, оставляли свежие язвы в бурых берегах. Сползавшие с берега ручьи вымывали глубокие раны в глинистом теле земли, веками промерзшей до твердости железа.

Сын Гостя раскинул урасу на берегу и перечел бивни. Ваненок считал тридцать пар лебяжьих шкурок и смотрел с презрением на желтые крепкие кости, охраняемые псом.

Сын Гостя сказал, одеваясь в путь:

Русские знают цену вещам, а якут отдает три шкуры голубого песца за один медный чайник, потому что он ему нужен. Русский берет шкуры, которые ему не нужны, и получает за них два десятка чайников! Русские хитры, но у якута не отнял никто разум!

— Дорога та вещь, которая мне нужна сейчас, — ответил Ваненок. — Якут думает так и потребует избу за шкуру лисицы, когда ему нужна изба!

— И он не получит! — сурово оборвал его Сын Гостя и прибавил: Пусть мать разводит огонь! Льды ушли на дно океана, потому что зима близко! А я не прошел еще другой половины острова!

В первую стоянку на северном берегу Сын Гостя ушел перед рассветом. Белая ночь светло тлела над миром, и туман подымался отовсюду. Лаская старого пса, Сын Гостя шел тихо, опираясь на деревянный кол, заменявший ему лом и лопату в охоте на мертвые кости. Пес скулил жалобно, вынюхивая землю, за ним подвывая плелись собаки.

Сын Гостя спустился на дно ложбины, вымытой ручьем. Там в белых сумраках ночи что-то возилось, хрипя и ворча. Псы круглыми шарами скатились вниз. Сын Гостя спустился к ним и узнал одну из своих молодых собак, исчезнувшую с утра. Пес рвал из земли, едва оттаявшей на четверть, куски мяса и шерсти. Он хрипел и стонал, напрасно стараясь выволочить из земли находку.

Сын Гостя отогнал собак и стал копать землю.

Под разорванными клочьями шерсти виднелось темнокрасное мясо. Оно было твердо, как камень, но оттаивало под зубами пса и ползло на длинные волокна, как вяленое.

Сын Гостя поднялся с изумлением и крикнул на рвавшихся к добыче псов.

”Кого погребли здесь океанские льды? — подумал он, страшась земли и могилы. — Льды живут тысячи лет, и они помнят молодость земли, но ручьи вымывают иногда и то, что хранят ее недра! Посмотрим в сердце земли! ”