Четыре ветра

Дорогие наши дочь и внуки!

На этой неделе нас настигла еще одна пыльная буря, а после этого ударили холода.

Должны вам сказать, эта зима выдалась утомительно холодной. Мы вам завидуем, вам-то в Калифорнии тепло. Мистер Павлов говорит, что вы уже наверняка видели пальмы. И, наверное, океан. Какие же вы счастливцы!

Дедушка считает, что программа сбережения почв многообещающая. Непрекращающаяся засуха сказалась почти на всех культурах, но в этом месяце покапал дождик, и кое-что проросло.

В колодце, слава Богородице, все еще есть вода. Хватает цыплятам и на хозяйство, так что мы живем помаленьку и снова надеемся на урожай. Десять центов за акр, которые мы получили от правительства, помогли нам продержаться.

В последнем письме вы говорили о сборе хлопка. Должна сказать, трудно представить тебя в полях, Элса, какие же вы сильные, раз смогли найти работу в эти тяжелые времена.

Тяжелые времена пройдут. А любовь – нет. Шлем подарочки нашим любимым внукам, чтобы они нас не забывали.

С любовью,

Роуз и Энтони

Элса достала из конверта два цента и протянула каждому по монетке.

– Конфет купим! – закричал Энт в восторге.

– И у меня в чемодане подарки есть, – сказала Элса, согревая руки о чашку с кофе. – Знаю я одного любопытного молодого человека.

Энт кинулся в палатку и вернулся с двумя пакетами – один завернут в газету, другой в ткань.

Энт разорвал свой пакет. Элса сшила ему красивую жилетку из обивки кресла брошенного автомобиля и добавила к ней шоколадку «Хершиз».

У Энта округлились глаза. Он знал, что шоколадка стоит пять центов. Целое состояние.

– Шоколад!

Он медленно развернул обертку – открылся коричневый уголок, от которого Энт откусил крошечный кусочек. И принялся смаковать.

Лореда взяла свой подарок. Элса починила туфли дочери: сделала новые подошвы из автомобильной покрышки. Куда надежнее картонных и продержатся дольше. Под туфлями лежал новенький читательский билет и книга «Нэнси Дрю и потайная лестница»[36].

Лореда подняла голову, спросила:

– Ты ходила в библиотеку? Под дождем?

– Книгу тебе подобрала миссис Квисдорф. Но настоящий подарок – этот читательский билет. С ним ты можешь попасть куда захочешь.

Лореда благоговейно провела пальцами по билету. Элса знала, что читательский билет – а они всю жизнь считали его чем-то само собой разумеющимся – означает, что у них все еще есть будущее. Целый мир за всеми этими страданиями.

Энт возбужденно подпрыгивал на табуретке.

– А можно мы теперь маме подарок вручим?

Лореда подошла к грузовику и достала пакетик, завернутый в газету.

– Открывай! – закричал Энт, вскочив.

Элса осторожно развернула подарок, стараясь не порвать газету, не потерять ни полосочки тесемки, которой он был перевязан. Сейчас все могло пригодиться.

Внутри лежал тоненький кожаный блокнот с нелинованными листами. Первые страницы были вырваны, обложку повредила вода. На землю упало несколько карандашей, сточенных до огрызков.

Лореда смотрела на мать:

– Я знаю, тебе хочется высказаться, но мы дети, поэтому ты молчишь. Я подумала, что если ты запишешь свои мысли, тебе станет легче.

– И я так подумал, – добавил Энт. – Я принес карандаши из школы!

Блокнот напомнил Элсе о девушке с больным сердцем, которая взахлеб читала и мечтала поступить в колледж и изучать литературу. Когда-то она была этой девушкой. Мечтала стать писательницей.

У тебя что, талант прорезался?

Как же больно Элсе было вспомнить слова отца именно сейчас, когда ее переполняла любовь к детям, когда она думала, что, несмотря на все невзгоды и неудачи, смогла вырастить хороших детей. Добрых, любящих, неравнодушных.

– Я что-нибудь напишу, – сказала Элса.

– А нам дашь почитать, мамочка? – спросил Энт.

– Может быть, когда-нибудь.

1936