Четыре войны морского офицера. От Русско-японской до Чакской войны

Далее был бесконечно долгий переход через всю ширь Индийского океана, когда, в конце концов, мичману Дейбнеру стало казаться, что земная твердь провалилась куда-то в тартарары, на земном шаре осталась только морская гладь, а шлюп «Кроткий» превратился в летучего голландца, обреченного блуждать по океанам до Страшного суда.

О красотах Батавии он рассказал своей маменьке в длиннейшем письме, отправленном с голландским барком, поднявшим якорь для следования в Европу вскоре после прихода «Кроткого» на Яву.

Там долго стоял русский корабль, обтягивая ослабевший за долгий переход такелаж и конопатя палубу, рассохшуюся под горячими лучами тропического солнца.

А вот уже воды третьего океана омывают борта «Кроткого», таинственного Тихого океана, хранящего у себя еще много не разгаданных белым человеком чудес. В разгадке этих загадок и заключалась цель экспедиции Беллинсгаузена. Когда шлюп «Кроткий» вернется в родные воды, к прославленным уже именам русских моряков Дежнева, Беринга, Чирикова, Крузенштерна, Коцебу, Лисянского прибавится имя Беллинсгаузена, на карте Великого океана появятся новые, открытые им острова и запестреют их очертаниями белые до него места на географических картах, а цивилизованный мир еще раз узнает, что на Божьем свете есть не только Магелланы, Куки и Лаперузы, но и русские моряки.

IV

Багровое солнце огромным раскаленным шаром склонялось к закату. Еле заметный бриз слабо наполнял тяжелую парусину «Кроткого», подвигающегося трехузловым ходом, больше с помощью попутного течения, нежели ветра. Временами бриз стихал совсем, и тогда паруса обвисали безжизненными складками, и шлюп беспомощно переваливался на пологой мертвой зыби, подвигаемый одним течением. Впереди, прямо по носу, желтела узкая полоска земли, за ней вздымала к небу свою вершину казавшаяся фиолетовой гора, и на фоне ее в подзорную трубу можно было видеть разбросанные там и сям кущи пальм.

На шлюпе с вожделением смотрели на медленно приближающуюся землю. На корабле вот уже вторую неделю ощущалась настоятельная необходимость в свежей воде. Вода, остававшаяся от последнего налива, была на исходе, издавала уже скверный запах, и на шлюпе начались желудочные заболевания, которые не на шутку стали тревожить капитана.

Солнце уже село, а шлюп еще был далеко от берега, и кидаемый лот не достигал грунта. Корабль после наступления темноты лег в дрейф и пролежал в нем целую ночь.

Как только после коротких утренних сумерек из-за горизонта брызнули горячие лучи солнца, «Кроткий» обрасопил реи и, наполнив паруса свежим утренним бризом, побежал вдоль недалекого уже берега, опоясанного белой пеной бурунов. Командир и штурман не отрывались от подзорных труб, высматривая удобное место для постановки на якорь. Вот показалась вдающаяся в глубь берега небольшая круглая бухта и, что совсем уже было хорошо, – от нее в глубь острова уходила зигзагом серебристая ленточка впадающей в бухту речки с берегами, окаймленными, точно опахалами, кущами пальм.

Шлюп, уменьшив парусность, направился в открытую им бухту, нащупывая лотом глубину. На палубе готовили к спуску баркас. Из трюма доставали пустые анкерки и бочонки и грузили их в шлюпку. Зорко вглядываясь вперед по курсу, – в этих водах так легко наскочить на предательский коралловый риф, – командир вводит корабль в бухту и, когда лотовый дает ему нужную глубину и кричит, что грунт – песок, дает знак старшему офицеру, и этот звонким голосом командует:

– Марсо-фалы отдай! Из бухты вон, отдать якорь!

Подняв столб алмазных брызг и смертельно напугав проплывавшую мимо акулу, бухает в воду якорь «Кроткого», громыхает якорная цепь, высучиваясь из клюза в легком облачке ржавой пыли, весело бегут по вантам лихие марсовые и, разбежавшись по реям, быстро и скоро крепят сезнями паруса.

Еще длится аврал, а уже с юта кричат:

– Мичман Дейбнер, к командиру!

Мичман Дейбнер бежит на ют от фок-мачты, где его место по авральному расписанию, и, подойдя к командиру, снимает фуражку.

– Извольте, сударь, отправиться на берег за водой, – говорит ему командир. – Паче всего, надлежит вам быть осторожному на баре реки, где бурун всегда особливо силен. Войдя в реку, не прежде того наливайтесь водою, как попробовавши ее, дабы не была она солона, поелику в сих местах прилив бывает зело высок и вода с моря входит далеко в реку. Наливаясь водою, отнюдь не дозволяйте людям отлучаться от шлюпки. Остров сей, Нукагивой именуемый, не так давно открытый, населен, как о сем упоминается в лоции, племенами дикими и нрава весьма свирепого. Посему надлежит вам соблюдать сугубую осторожность, буде встретитесь с туземцами. На случай нападения погрузите в баркас мушкеты с должным количеством свинца и пороха, но не ранее того начинайте палить, как туземцы первые проявят агрессию. Ваша пальба будет слышна на шлюпе, и незамедлительно вам будет послана помощь. Ну-с, вот и все-с. Извольте, сударь, отправляться, не мешкая.