Четыре возраста Нулизы-сан [СИ]

— Что — снова розовый? Габри, voi venaja!

Машина остановилась у входа на базу — точно там, откуда Бонд забирал Восьмую поутру. Выгрузившись, покорители «Ключ-Арены» увидели голубоглазую блондинку в серебристом пуховике — а напротив тоже голубоглазую, тоже высокую девушку с каштановыми волосами. Темноволосая на снег плевать хотела, оставаясь в белой рубашке — и даже левую штанину джинсов укоротив до шорт. По наплевательскому отношению к погоде, да и по любви к несимметричной одежде все зрители сразу признали в ней линкор Тумана — Киришиму.

Девушка в серебристом пуховике держала под мышкой плюшевую игрушку — медведя.

— Но Свимпи должен быть розовый. Ничего тут нет… Особенного!

Киришима запыхтела, очевидно не находя слов. Легкая одежда русалки в метели смотрелась глуповато. Ветер в порту гулял как положено; из домика КПП уже вышел охранник с пуховиком в руках:

— Мэм, накиньте хотя бы!

— Vittuen kevat, paskamarja! — схватив куртку, русалка натянула ее в рукава так резко, что пуховик лопнул по шву на спине. Свирепым взглядом подавив смешки, аватара гордо прошла в базу.

Девушка в серебристом пуховике поглядела на прибывших и подмигнула Восьмой.

— Беркана!

— И так меня называют, — согласилась Габри, — но что же Кири-тян все дуется? Сколько уж лет прошло с той медвежьей истории.

— Абсолютная память — это не только ценный мех, — улыбнулась Тоне и тотчас посерьезнела, глядя на выходящих в метель девушек. Обе они были одеты в форму канмусу Владивостокской Школы; обе шли медленно, глядя друг на дружку настороженно.

— Не передумаешь? — спросила за воротами девушка чуть повыше, в которой Восьмая не сразу опознала флагмана.

— Ну поймите! Лучше я сейчас выйду, чем заклинит меня посреди океана! — крикнула вторая. То есть — Вторая, теперь ее лицо можно было хорошо видеть.

Порыв метели скомкал второй вопрос Тенрю; пара подошла уже к машине. Из ворот базы начали появляться официальные лица. Не то, чтобы канмусу редко просили отставки. Но и не каждый день такое происходило; и не каждый конвой. Выйдя из двери КПП, все эти важные начальники остановились полукругом прямо под метелью: они уже пробовали уговаривать и убеждать, они уже предложили все, что могли. И не преуспели. Сейчас уходящая канмусу оставалась связана только с флагманом.

Флагман тридцатого подразделения и Вторая оказались точно в центре стихийно возникшего полукруга. Вторая всхлипнула:

— Что у меня впереди? Если я даже доживу до позывного, до истинной формы — вечный бой? И все? Все? Разве я сделала мало? Я тоже была там!

В полукруг бесстрашно вступил Джеймс:

— Даже один конвой — это реально круто. Там, — взмах в сторону, — четыре тысячи человек радуются сейчас. Она же по любому счету их спасла!

Восьмая посмотрела на павильончик, в котором утром наблюдала культурную очередь.

— И вообще. За всеми полосками-шевронами мы не должны забывать, что девочки вообще-то в мире не для этого.

Из толпы моряков кто-то ехидно хмыкнул:

— Ай-ай, вербовка, сэр!

— Да… Т-ть, я ЦРУшник из Ленгли! Но я тоже человек!

Вторая посмотрела на него благодарно. Потом обернулась к своим:

— Ну разве лучше будет, если я в бою выключусь? Я же не нарочно!

Тенрю протянула ей жетон с именем.

— Как бы там ни было — удачи. Просто удачи тебе!

— И вам, — заплакала Татьяна, безнадежно давясь слезами, — пусть и вам повезет!

Из метели выступили несколько встречающих от Сиэтла. Коротко, сдержанно поклонились темной стене на ступенях КПП. Пригласили Татьяну к машине — такому же черному, официальному, громадному «крауну», на котором сегодня ездила Восьмая. Налетевший заряд снега скрыл уходящих, а всем прочим напомнил, что хорошо бы уже войти в тепло.

Оказавшись, наконец, под крышей, Восьмая козырнула флагману. Тенрю безнадежно махнула рукой. Валькирия и Тоне подошли утешить подругу, поэтому Восьмая тактично развернулась в другую сторону.

И встретилась глазами с этим самым Джеймсом из какого-то пугающего всех Ленгли. Возвращая охраннику черно-синий флажок с ее красным номером, Бонд улыбнулся счастливо, как хорошо поработавший человек:

— Мэм, каковы же ваши впечатления от города?

Восьмая посмотрела на пляшущий за окнами снег.

— У меня здесь нет обязанностей по службе, а вот свободного времени полно. И любой мой каприз город Сиэтл готов исполнить. Что это, как не рай?

— Так вы нарочно выбрали музыку: «два шага из преисподней,» с намеком?

— Да, — Восьмая кивнула, — и «два шага с небес» тоже.

Возраст третий

Сиэтл-Гонолулу:: 4312.87 километров / 2328.29 морских миль.

Выходящие за остров корабли провожал почти весь город: набережная почернела от пуховиков и шапок. На помосте высоко справа яркими летними цветами сгрудились участники прощального концерта, в том числе и клуб косплея Тоне. Сама она, перегнувшись через перила, крикнула:

— Джеймс! Поднимайтесь к нам! Отсюда лучше видно!