Четыре Времени Мира. Город (СИ)

— Ты что тут забыл, южанин? — Не смотря на не очень–то дружелюбный тон, Ёрмунга налила из бочки хорошего пива в наспех вытертую кружку, и подала новому посетителю, не интересуясь ни его возможным желанием выпить, ни оплатой. Кожа ётунки мерцала в полутьме стеклянным блеском. Шкура у великанов толстенная, двухслойная, между наружным и внутренним слоем специальная жидкость, что не дает ётуну замерзнуть в самую лютую стужу. А снаружи выглядело так, будто закована Ёрмунга в гибкую стеклянную броню с золотистыми всполохами и разводами внутри, и по голубоватой коже её то и дело пробегали путанные узоры, как разводы краски в прозрачном стакане.

— Смотрю, уезжаете? Не рано? — гаркан проигнорировал вопрос, повел подбородком в сторону ящиков и сел возле стойки, где было в разы холоднее. На стойке стоял хладогенератор, новенький, стоивший больше всего в этом трактире и в ближайшей местности вместе взятого.

Нужнейшая для ётунов вещь. Хладогенератор издавал тихие щелкающие звуки, стойка вокруг него была покрыта колючей изморозью. Едва заметная глазу, крупинка теневого элемента³, за счет которого генератор работал, поблескивала, виднеясь сквозь прозрачную стенку механизма.

Это диво дивное совершило прямо таки революцию в Городе — ведь без них ётуны могли жить на материке лишь самый холодный месяц зимы. Теперь же многие из великанов оставались чуть ли не на полгода. В родном мире Ёрмунги она и её сородичи чувствовали бы себя комфортно круглый год, да вот только холоднее там было гораздо.

К счастью, разумные умеют приспосабливаться.

Консервативный гаркан посмотрел на чудо людской мысли недоверчиво и отсел подальше.

От пива, впрочем, он не отказался, хоть кружка и обожгла пальцы, настолько была обледеневшей.

— Какое рано! — вздохнула во всю грудь возмущенная великанша и с громким стуком поставила на стойку очередную вытертую до блеска кружку. — Жара на улице стоит, не продохнуть. — Ветер щедро приправленный снегом,завыл еще громче за окнами, как бы подтверждая её слова — Дети вон уже болеть начали, бледные, еле ходят — Ёрмунга кивнула на двух огромных, зверского вида ётунов, что, несмотря на внушительные размеры, довольно бережно управлялись с семейным скарбом. Каждый выше гаркана на добрую треть, может даже больше. Гривы по пояс, широченные плечи, угрюмые взгляды из–пол низких лбов. Больными они точно не казались, но матери–то конечно виднее. Если бы гаркан умел, он бы улыбнулся. Взгляд вновь зацепился за тонкую фигуру прислужницы, когда она прошла мимо. Мгновение — гаркан и девушка обменялись взглядами. Кувшин на её подносе закачался, она чуть не споткнулась, но продолжила обслуживать гостей как ни в чем не бывало.

Гаркан начал неторопливую беседу с трактирщицей, сначала о погоде, потом о дорогах на север, ведь им со всем скарбом ехать, а от Сумерек до Синей Суши, острова ётунов, добираться далеко и долго. Ётуны что торговали ближе к южному морю, всегда срывались с мест на ежегодную миграцию раньше своих северных родичей. Да и зима на этот раз удалась как назло теплая, а весна ранняя. Никакой хладогенератор не поможет, при такой–то «жаре».

Когда громогласный говор Ёрмунги гармонично переплелся с общим шумом, не привлекая больше внимания, гаркан наконец задал интересующий его вопрос:

— А вот та темноволосая… — южанин кивнул в сторону девушки, которая обслуживала компанию не то горняков, не то просто чернорабочих, грязных с ног до головы.

— Понравилась? — усмехнулась ётунка, и склонилась к обрезанному уху⁴ южанина. — Не советую. Я своих девчонок в обиду не даю, а эта еще и тень! — и, ужасно довольная, разулыбалась, протирая большой казан. Точнее, для гаркана он был большим, а в лапищах ётунки так — горшок средних габаритов.

Увы, пытаться произвести впечатление на южанина — дело совершенно бесперспективное. Он только плечами пожал, но уточнил:

— И как давно она тут работает? — он прекрасно знал ответ на этот вопрос. Не первый кабак он так посетил, преследуя тень, но впервые ему удалось прибыть вовремя, до того как все начнется. — И зачем же на работу тень взяли? — гаркан посмотрел на кружку, которую все еще держал в руке, подумал и выпил обжигающе холодный напиток залпом, даже не отдышавшись после. Ётунка взглянула на него с уважением и с явным удовольствием ответила:

— Да меня все постоянно спрашивают, зачем да почему? А я вот скажу — пускай тени пытались вырезать нас полвека назад, но это уже давно было, кости травой поросли, прах разметало. Смысл вспоминать? Если все будем друг другу зло помнить, никогда мира не будет. Никакой торговли. А ты сам знаешь, хороший торг для нас важнее войны за прошлые обиды. А девчонка вон, старается, спать ей не нужно, таскает много…

— И что, даже не пропадал никто? Откусанные руки–ноги не находились? — растянул губы гаркан, в своеобразной «улыбке», выглядящей кривым оскалом — максимум, что могла выдать его мимика.