Четыре Времени Мира. Город (СИ)

Характерный звук рассекаемого воздуха. Шевельнулись листья на живой изгороди, мимо которой они шли. Зорон был абсолютно уверен: мимо что–то пролетело, и инстинктивно дернулся в сторону, толкнув Марка и Кирс. Но повторный выстрел (а выстрел ли?) так и не повторился. Компания спокойно пересекли немаленькую площадь, направляясь в сторону Мэрии. Вел, не прекращая своей болтовни, Марк. Он, несмотря на видимую грузность, изящно обходил группы прохожих, ведя спутников по весьма путанной и замысловатой траектории.

Они и не знали, что пару секунд назад были окончательно избавлены от слежки теней. После смерти тени на крыше, три оставшихся охотника на Кирстен и Марка распределились по площади. Двоих убил в толпе светловолосый парень, просто и безыскусно сломав шеи. После смерти теней не оставалось тел — они рассыпались беловато–серым комковатым порошком, который тут же унес ветер, оставив на мостовой лишь пустую одежду. Её аккуратно подобрал и захватил с собой тихий убийца. Его «возлюбленная» устранила третьего, сняв точным выстрелом в затылок с огромного расстояния. Этот выстрел Зорон и успел заметить: тень был совсем рядом, за живой изгородью.

Если бы он знал о происходящем, то его интересу не было бы предела: двое убийц, совершенно нехарактерной для этого расы! Человек, на которого не влияет проклятие зверя, и эйра, для которых и вовсе не свойственны любые проявления насилия. Да еще и такого высокого класса. Но Зорон не знал. Убежденный, что является последней надеждой целого Города, он был готов пожертвовать собой, лишь бы предотвратить переворот.

¹ На теней не распространяется проклятие Зверя, не позволяющее людям убивать себе подобных.

² «Держать в шелковой перчатке» — выражение обозначающее полный контроль над отдельным объектом или целой отраслью без проявлений явного вмешательства. «Человек в шелковых перчатках» — ловкий интриган, способный незаметно манипулировать сознанием окружающих.

Глава седьмая. Обратная сторона

Кирсашу было страшно. Очень страшно. Так, как никогда в жизни, даже когда за попытку нападения на хорошенькую девчушку, заблудившуюся в Сумерках, его арестовал и держал за шкирку разгневанный грифойдер, а он сжимался под его взглядом, маленький, трусливый, уже пожалевший о своем желании увидеть чужой ужас, чужую смерть. Сколько ему лет тогда было? Шестнадцать? Совсем еще ребенок. Кирсаш не помнил свою человеческую мать, глава клана запретил даже думать о ней. А тень привык слушаться старших.

Еще он до дрожи в коленях боялся Кирсака. Тот как то за провинность отсек мальчишке пальцы и запер в доме клана¹, исключив возможность мгновенно напитаться и быстро регенерировать. Кирсаш отращивал пальцы месяц, вытягивая последние силы из истощенного организма. К счастью, он был совсем юным, и теневое начало еще не до конца пожрало унаследованную от матери человечность. Ему удалось регенерировать, хоть под конец заключения он и выглядел как оживший скелет, обтянутый тонкой, как бумага, кожей. Тогда он впервые убил — приведенного Кирсаком человеческого мужчину. Его черты стерлись в памяти, слишком много потом было других, но он помнил яркие голубые глаза, наполненные болью и страхом.

Кирсаш слегка завидовал Кирстен: она смогла бежать из дома дважды. Первый раз это было лет пять назад. Он неясно помнил устроенный Кирстен переполох. Тогда тени не смогли изловить свою: она долго и хорошо скрывалась. Кирсаш не знал причины побега, но смутно понимал, имей чуть больше храбрости, поступил бы так же. Жизнь под началом Кирсана была такой сложной, такой бедной и трудной! И очень часто болезненной. Но другого мальчишка просто не знал, рос забитым и потому — покорным. Вот и теперь, ему приказали следить за беглой тенью — он покорно исполнял поручение. И зачем Кирстен снова пришла в дом клана, чтобы потом сбежать? Кирсаш слышал ссору между главой клана и его племянницей, и теперь ломал голову, в какие игры играют взрослые?

Он знал, что клан вот–вот обретет свободу и жить станет лучше, но смутно представлял, как это будет происходить и что будет потом. Кирсан регулярно говорил пространные речи о том, что они, клан Кирс, — самые свободные тени Города. Получается, теперь они станут еще свободнее?

Кирсаш прижался щекой к шершавой и холодной поверхности печной трубы. Он прятался на крыше, стараясь как можно незаметнее следить за площадью внизу.

Он видел вспышки красивого, яркого цвета, которому сложно было подобрать название — это его сородичи, что постарались смешаться с толпой в ожидании когда Кирстен выйдет из большого мрачного дома. Её он тоже видел, точнее её и её донора. Цветовые пятна сливались в одно и поэтому было очень тяжело определить, где именно находится девушка. Наверное, поэтому его соклановцы не пытались пробраться в дом и убить её там. А может осторожничали: Кирстен не боялась главу клана, значит была очень сильной, может даже наравне с Кирсаком.