Четыре Времени Мира. Город (СИ)

Доктор достал из сумки маленький фонарь, и потряс его, чтобы всполошить заснувших в темноте иридов. Голубовато– зеленый свет осветил каменную лестницу, ведущую вниз. На ней тоже были отпечатки крови. Спускаясь по лестнице быстро насколько мог, Зорон пропускал ступеньки. Его в тот момент совсем не волновало, что ждет впереди. Здесь был окровавленный горожанин, и он обязан его спасти, никак иначе. Кирстен что–то кричала позади, но доктор уже спустился, и теперь, словно грифон, обследовал место, в котором оказался. Лагерь, брошенный. Как только он спрыгнул с последней ступеньки, ноги утонули в непонятной субстанции. Мягкий желтоватый пепел почти сплошным слоем устилал пол подвала, в котором он находился. Что это? Не похоже ни на какое, виденное им ранее вещество.

Он осторожно коснулся субстанции и перетер её в пальцах. Порошок — легкий, воздушный, слегка комковатый. Зорон решил оставить эту загадку на потом и, оставляя на желтоватом «снеге» отпечатки сапог, отправился вперед. Здесь словно бойня произошла: на винных бочках — следы крови, на полу валяются разрозненные предметы одежды, причем в большом количестве. Такое ощущение, что таинственные незнакомцы сбрасывали с себя одежду, посыпая друг друга странным веществом, а после испачкали кровью все, что могли, и скрылись без следа. В воображении тут же заплясали странные картины весьма неприличного вида, и он постарался их прогнать. Некогда строить догадки! Но, где же пациент? Выслеживая по кровавым следам, словно ищейка, он дошел до дыры в стене — помешанные на конспирации тени не стали её маскировать, видимо не думали, что кто–то пройдет так далеко. Сзади послышался шум — это Кирстен наконец спустилась следом за ним. Зорон уже отошел далеко и не видел, как лицо её при виде покрытого пеплом пола искажается сначала ужасом, а после болью. Она опустилась на одно колено, погрузила пальцы в пепел и начала тихо шептать, истово, быстро. Что–то о прощении, и о тех, кого не уберегла. После вытерла слезы рукавом бархатного платья, которое в последние дни пережило очень многое, и вряд ли подлежало восстановлению, и пошла за доктором, приподняв подол, стараясь как можно меньше наступать на желтый пепел.

Зорон тем временем уже прошел довольно далеко по извилистому коридору. Источник тошнотворного запаха приближался. Его чутье вело себя очень странно, но он, наконец, мог примерно предположить, что ждет впереди: много живых, теплокровных. Спящих? Но увиденная картина потрясла его настолько, что много позже, он часто видел её в кошмарах. В большой каменной камере лежали вповалку несколько десятков людов, эйров, и разнообразных полукровок, в луже собственных экскрементов, безвольные, частично раздетые.

Как куски мяса на бойне.

У Зорона затряслись руки от ярости. В этот момент он готов был лично предать самой болезненной смерти того, кто сотворил это зверство. Вот почему я не чувствовал их на Площади! Погруженные в явно неестественный сон, они не осознавали, насколько плохи их дела.

Поминая Ворона, теней и их половые связи между собой, доктор кинулся к спящим, и его вниманием тут же завладела окровавленная эйра. Она лежала впереди, перед всеми, и умирала, даже не осознавая этого. Рана, разворотившая плечо девушки, была чудовищной. Он коснулся уха эйры — теплое, она жива! Распотрошив сумку, в которой хранились набор первой помощи и сделанная неделю назад вытяжка из альгамы, он полностью сконцентрировался на травмированной девушке. Совсем ребенок, неровно обрезанные светлые волосы, тонкая детская шейка… Какая нелюдь подняла руку на нее? Впрочем, он знал, какая.

Он услышал, как Кирстен тихо вошла и встала позади.

— Помощь! Зови! Немедленно! — на секунду обернувшись, гаркнул Зорон на нее. Глаза тени расширились, белая, как полотно, она вздрогнула, кивнула и скрылась в темноте. Он же стянул с себя рубашку, чтобы порвать на перевязку. Кто–то явно пытался оказать эйре первую помощь, очень грубо и непрофессионально, но это, похоже, спасло ей жизнь, дав драгоценные минуты, чтобы найти ее.

Молодая тень, как вспугнутая охотниками лань, металась по Площади. Светловолосый человек, тот самый, убивший близнецов–теней, пытался прорваться к ней, но грифойдеры замкнули оцепление и не пустили его на Площадь. Он помахал рукой и ушел в сторону прилегающих к Площади улиц. Кирстен поняла, что осталась без прикрытия, нужно было срочно придумать новый выход.

Она была напугана. Взгляд юного, немного нескладного доктора Зорона шокировал ее. Девушка чувствовала слабость в коленях, что было очень по–человечьи.

В его зеленых, пылающих бешенством глазах было нечто большее, чем гнев. Такого лица, таких светящихся глаз она никогда и ни у кого не видела ранее. Словно сам Ворон пришел из небытия, чтобы стереть её в порошок за все прегрешения расы теней!

Кирстен бросилась к ближайшему грифойдеру и схватила его за рукав:

— Скорее, пожалуйста, там люди! Умирают!

Но в ответ к её шее прикоснулось острие фоя. Грифойдер распознал в девушке теневого монстра.